Господин Селестен, посмотрите – в Париже весна!
Ваш скучающий вид у меня вызывает улыбку,
пансион словно улей, и ласточкам вновь не до сна,
сны растаяли облаком, мостик оставили зыбкий…
Господин Флоридор, выручаю Вас в тысячный раз,
ради дружбы и ради служения искусству,
расточаю на сцене сегодня весенние чувства,
за ресницами пряча вне сцены встревоженность глаз.
Господин Селестен, я учила псалмы и молитвы,
я ужасно прилежна, вот только – бесёнок внутри,
мне удрать бы с занятий в прохладную сень Тюильри,
птицелова дразнить, но сижу с вами тут, словно Литта.
Господин Флоридор, Вы виновны, озвучен дебют! –
и теперь на меня ополчились столичные примы,
паренёк подарил мне букетик восторженных примул,
а кулисы гудят и расправу кинжальную ткут.
Господин Селестен, нас обоих казнят непременно,
за унылой сутаной не спрячешь весёлый талант,
и ни мне, и ни Вам не простят озорной маскарад,
ах, идите уже, а не то, Вас убьёт Мельпомена.
Да я буду грустить – по беспечности... сущий пустяк,
вспоминать этот день, авантюрность и говор Парижа,
тёплый дождь барабанит канцону по вымытым крышам,
а небесные ласточки, дождь не заметив – летят…
