Я НОЧЬЮ СОЧИНЯЮ ДЕНЬ
СТИХИ В АЛЬМАНАХ «ВРЕМЯ И МЕСТО»
. . .
Я ночью сочиняю день
а днем
выдумываю ночи
за солнцем вижу
желтую луну
и среди лета
снег глубокий
на траве зеленой
зимой же для меня
цветут цветы
на брошенных
замерзших клумбах
и я дарю их
девушкам красивым
когда они
приходят в дом
ко мне
в пушистых шубах
запорошенных
таким холодным
белым снегом.
. . .
Становится теплее жить
на свете
как будто солнце
стало ближе
или кто-то
подбросил дров
в костер души
и он взметнулся к небу
и согревает все вокруг
что дышит и живет
и любит счастье
летящее на крыльях
в небе синем
которое так трудно
позабыть.
. . .
Ты ночью
больше хочешь поцелуев
чем сна и отдыха
и звезды приглашаешь
к тебе спуститься
на кровать
и загореться
ласками такими
которых и на свете
даже нет
а нежную луну
зовешь по имени
и даришь ей
все небо
которое
ты для нее создал
а после
лишь на день
оставил над собою.
. . .
Буду добрым
спокойным простым
полечу с облаками
по синему небу
и возьму с собой
время
чтоб оно от меня
не ушло
как уходит
любимая девушка
темной растерянной ночью
оставляя на память
одну тишину
буду долго скитаться
по дальним края
где моря
превращаются в реки
и текут прямо в вечность
и бьются волнами
о берег
неизвестной
потерянной богом
земли.
. . .
Мне эти дни
как мелкие монеты
на них не купишь счастья
никогда
и девушке цветов
и леденцов ребенку
их можно просто бросить
на асфальт
мы так порой
вытряхиваем жизнь
из кошелька
ну что она там стоит
простая медная
копеечная жизнь.
. . .
Будет лучше
когда ты уйдешь
и останутся
звезды на небе
и луна среди них
молодая
и бездомная тихая ночь
та которую
можно коснуться
руками
среди черных деревьев
и зыбких теней
среди запаха нежных цветов
на поляне
в окружении
призраков белых
тех которым
названия нет.
. . .
Как же много
тяжелых минут
они падают с неба
как крупные капли дождя
и стучат об асфальт
словно пальцы
немых человечков
которых не видит никто
потому что они
давно стали прозрачны
как воздух
и все время бегут
вокруг нас
то туда то сюда
и все время шумят
и беззвучно смеются.
. . .
Кто же вы
как узнать вас
в такой темноте
среди забких теней
и шумящих таинственно
листьев
я возьму ваши руки
в ладони свои
если просто
почувствую холод
то это не вы
а другая
если же эти руки
обнимут меня
очень тихо
я узнаю их сразу
и буду вас
нежно любить.
. . .
Вот бы увидеть
огни
на далеком
пустом берегу
вот бы услышать
как плещутся волны
в пустыне
вот бы
подняться на облако
и прокатиться на нем
до луны
звезды ловить
словно мячики
просто руками
и улыбаться
забытой земле
ей махая платком
с высоты.
. . .
Было все.
Расстояние больше чем жизнь
ты уже прошагал
или прожил
позади остаются
леса с их тропинками
в дебрях дремучих
и поля
над которыми реет
бессчетное множество
сказочных птиц
и моря голубые
где волны неистово пляшут
как злые колдуньи
и все те
кого ты в этом мире
встречал и любил
оставаясь их другом
всегда
даже если их больше
уже никогда
не увидишь.
. . .
Жизнь будет
очень длинной
как дорога
идущая
на самый край земли
где небо и вода
сливаются друг с другом
как в любви
и слышатся во тьме
их поцелуи
а по утрам
ты видишь
только звезды
приколотые к вечности
когда-то
чтоб мы могли ее
в пути своем
узнать.
. . .
Тьма танцует томительно
медленный танец
кружатся черные тени
целуясь
фонари
свои желтые шляпы
швырнули
на мокрый асфальт
и молчат
и не слышно шагов
вдалеке
ночь
как старый колпак
звездочета
накрывает весь мир
лишь одна телебашня
пронзила ее
своим острым копьем
словно древний
воинственный всадник.
. . .
Я буду верить
в ту большую жизнь
которая проходит рядом
но мы ее
всегда не замечаем
как небо
над своею головой
как воздух
или то
что светит солнце
даже тогда
когда его и нет
и облака сжимаясь
превратились в вату
налипшую
на целый мир вокруг
как будто это
мир игрушек из стекла
перевозимых в чемоданах
в вечность.
. . .
Я доберусь
до острова любви
над ним нет туч
и небо голубое
и в этом небе
ангелы живут
такие белые
как первые снежинки
и если их коснуться
вдруг рукой
они расскажут
все об этом мире
ну а потом
растают на ладони
и превратятся
в капельки росы.
. . .
Пусть все будет
как было
такая же ночь
та же лампа
на черном столе
те же строки
на белом листе
та же штора
на плотно закрытом
окне
и за ним притаилась
все та же луна
в желтом платье
но ведь так
тебе лучше
чем если бы
шли кругом танцы
до утра
и вокруг обнимались
и пели
ты один
так устроила жизнь
чтобы ты
от нее отдохнул
и письмо написал
одинокому богу
на небе.
. . .
Не соглашусь
забыть что я живой
и солнце для меня
ведь тоже светит
и любит меня
нежная луна
и звезды сами
просятся в ладони
чтоб я их с неба
уносил домой
и прятал под подушку
каждой ночью
а утром выпускал
как птиц
в открытое окно
и ждал пока
они исчезнут
в облаках
чтобы когда-нибудь
ко мне вернуться.
. . .
А радость все равно
приходит в дом
пускай теперь она
немолодая
но ведь красива
так же как всегда
и так же любит
все цветы на свете
и дарит все
что может подарить
и ничего взамен
уже не просит
и знает что ее порой
приходится покинуть
и забыть.
. . .
Давайте верить
в карусели
они повсюду будут
вокруг нас
и станем мы
лететь на них
по кругу
под музыку
которая приходит
прямо с неба
и остается
словно на пластинке
в твоей
легко кружащейся душе.
. . .
Улыбается серая жизнь
точно также
как мыши
улыбаются
если грызут кусок булки
в шкафу
темной ночью
когда все
давно спят
в своих теплых кроватях
и стоит
этот писк их мышиный
слышен топот
их лапок по полу
пока мы
видим сладкие сны.
. . .
Оставили счастье
в кладовке
в рассохшемся грубом шкафу
а сами
ушли на работу
носить на руках
чьи-то души
любить
деревянной любовью
того
кого надо любить
а после
ложились и спали
в кроватях
из полного мрака
под ветхим давно
одеялом
из старых запекшихся
слез.
. . .
А я не сказал тебе
кто я
но ты поняла
по плащу
он же синий
такой же как ночь
и ведь правда
что я улетаю
но чтобы
вернуться другим
и не так
как вернешься и ты
на метле
а совсем по другому
на простых
и сгорающих медленно крыльях
из воска.
. . .
По улицам бродит
кромешная тьма
как бездомный
скучающий пес
и странно
что она все молчит
могла бы
мне кажется
даже залаять
схватить на пальто
укусить
и рычать
эта злая
кромешная тьма
в конуру бы ее
и на цепь
на голодный паек
и сидела бы
там во дворе
круглый год
и скулила.
. . .
День пахнет скукой
мокрым снегом
и разлукой
со всем что ты любил
начав с мечты
она уходит первой
в легком платье
и больше
не вернется никогда
потом уйдут дела
их уже нет
одели шляпы
и скрипел паркет
потом шаги по лестнице
и стихли
и стало больно жить
душе
как будто кто-то
прищемил ее
как дверью палец
можно прищемить
и эта боль
не тает
остается
висеть туманом
за твоим окном
как будто
белое белье
всю зиму
даже не качаясь
на ветру.
. . .
Я хочу
чтобы звезды
спустились с небес
и всегда целовали тебя
как и я
и мечтаю о том
что ты станешь
русалкой
в моем океане
я тебя обниму
одним взмахом волны
и с собой унесу
в чудный мир
где растет
на кораллах любовь
и влюбленные рыбы
скользят
как во сне
в голубой глубине
наслаждаясь своим
удивительным счастьем.
. . .
Ты живешь
с неизменной улыбкой
кота
Чеширского
или другого
и наверное
с ней и родился
или так -
не родившись еще
улыбнулся уже
словно миру вокруг
подмигнул
и как чудно
что ходишь так тихо
будто бы
на невидимых лапах
может Бог
создавая тебя
на досуге
неудобные длинные ноги
на лапы
незаметно для нас
заменил.
. . .
И днем тебя вижу
когда тебя нет
и ночью заснуть не могу
с тобой рядом
а ты - далеко
и рукой дотянусь
до тебя
через тысячи верст
и слышу
как дышишь
и вижу
как смотришь в глаза
и касаюсь губами
тебя
без конца
хотя ты говоришь
что не надо
и звезды летят
над моей головой
в никуда
и на каждой
написано имя твое
и ведь ты
это знаешь.
. . .
Приходят к тебе
эти злые игрушки
и выпучив злые глаза
смотрят опять на тебя
из за шторы
и если
ты вдруг упадешь
засмеются
а плакать начнешь
то пускаются в пляс
и водят вовсю хороводы
и тайно колдуют
в каком-нибудь
темном углу
а потом
приносят тебе
ядовитые вишни
но ты потерпи
и не ешь их
в них вся твоя старость
и смерть.
. . .
Все так просто
что даже смешно
улыбается солнце
как рыжая девочка
в небе
и бегут облака
как большие коты
за мышами
только мыши
попрятались снова
в подвал
за немой горизонт
там наверно темно
и живут
незнакомые души
и выходят гулять
по ночам
когда мы сладко спим
в своих мягких кроватях
и видим все те же
наивные сны.
. . .
В саду души
одни деревья счастья
на них плоды
надежды и любви
и как их много
собирай любые
как яблоки румяные
и груши
как вишни спелые
и сладкий чернослив
ну а под ними
все цветы цветы
и тянут лепестки
к живому небу
склонившемуся робко
как ребенок
склоняется
над ласковой землей
наполненной
зелеными волнами
шумящей на ветру
травы
так как душа
наполнена мечтами
и нежностью
наполнена любовь.
. . .
Я стал легким
как будто бы вдруг
превратился в пушинку
и лечу над землей
и никак не могу
приземлиться
пропасть
превратиться
в обычную серую пыль
кувыркаюсь на солнце
и ветер меня поднимает
все выше
прямо в руки
счастливого бога
в наполненном светом
раю.
. . .
Как приятно
когда не касаются
грубые руки
и никто не толкнет
и не скажет
презрительных слов
и не надо похвал
хорошо уже то
что тебя не осудят
забудут что ты
существуешь
и уйдут
чтобы с чем-нибудь
снова пристать
к ветру в поле
и к солнцу на небе
чтоб обидеть луну
ясной ночью
обозвать скверным словом
счастливые звезды
не оставив
ни сна ни покоя
вообще никому.
. . .
А зло распространяется
как неприятный запах
ты его чувствуешь
и хочешь отойти
но в воздухе ему
нет никаких преград
он будет здесь и там
и где угодно
и ведь его так трудно
позабыть.
. . .
Не надо лишних мыслей
вот смотрите -
висит луна на небе
ну и что?
быть может
ей так хочется висеть
и может быть
захочется кружиться
веселым клоуном
до самого утра
а солнце выползет
как гусеница важно
и станет утомительно светить
и что с того?
весь этот свет не спрячешь
в битком набитый
чемодан души
пусть будет все
что хочет быть на свете
а что не хочет -
может исчезать
вот так
как тени исчезают
в ясный полдень.
. . .
Я совсем не хочу выходить
в этот мир
где тебя непременно укусят
толкнут
не заметят
опять отодвинут с дороги
будто ты
всем мешаешь
как гриб на тропинке
по которой
бегут и бегут деловито
голодные звери
им всю радость заменят
огромные когти
и острые зубы
и возможность кого-то
опять проглотить
я останусь один
буду просто смотреть
из окна
как беснуются волны
на море
как река вся в поту
убегает куда-то
с высокой горы
как над всем этим миром
смеются счастливые звезды
далеко далеко
в недоступной для нас
вышине.
. . .
Мне ничего не кажется
действительно
луна спустилась с неба
она уже с тобой
в твоей кровати
а солнце вновь
запуталось в своих лучах
так как в штанах
запутался ребенок
одеваясь
и все опять наоборот
как будто кто-то
вывернул весь мир
зачем-то наизнанку
и видит корни
тех деревьев
что растут
вниз головой
подвалы тех домов
что крышами
уперлись в землю
и души тех людей
что так давно
на свете не живут.
. . .
Надо чтоб была
не одна
а хотя бы две-три
таких желтых луны
в небе ночью
изобилие звезд
и особенно тех
что срываются
падают с неба на землю
и гаснут
утром солнце
должно быть и ярче
и больше намного
раза в три
и деревья в лесах
непременно
значительно толще
и выше
и крупнее цветы
на полях
и сочнее шумящие травы
вот тогда это будет
действительно
радостный мир
а так что -
все вокруг к сожалению
выглядит просто тщедушным
и всего не хватает
от звезд
до свободно летающих душ
может мал
и сам бог
и пора бы ему подрасти
только этого мы
не узнаем.
. . .
Всем будет лучше
если все вернется
на свои места
на море - волны
и луна - на небо
прохожие - в свои дома
и дети - в детский сад
и бабушки - к вязанию носков
любимым внукам
тогда будут
коты ловить мышей
и полицейские
ловить бандитов
любовники
лежать в кровати
и заниматься тем
что и всегда
живущие
останутся в живых
умрут покойники
им там
в своих могилах
будет лучше
и бог останется
как раньше
в небесах.
ВОЛШЕБНИК
И будет он ложкой
мешать эту черную ночь
в холодном прозрачном стакане
и медленно выпьет ее
и наступит потом
удивительно тихое утро
и деревья
дороги дома
затаятся в рассветном тумане
и тогда он сачком
вновь поймает
живую луну
когда будет она уходить
и в свой погреб таинственный
спрячет
от глаз
всех влюбленных.
. . .
Не всем приходится
придумывать любовь
как воздуху -
мираж
среди пустыни
дарить цветы
которых вовсе нет
тем кто не существует
улыбаться
когда давно и очень
не смешно
быть нежным
если больно
это трудно
как и лететь
на лопнувшем воздушном шаре
в пустоту.
.. . .
И что все это значит
что проснулась
как девочка
душа
в своей кровати
и просится на воздух
поиграть
кружиться вновь
по саду
где все дети
летают
словно листья
в октябре
и вновь смеются
тем счастливым смехом
которым с небом
говорят цветы.
. . .
Вода в реке течет
я это знаю
и жизнь течет
и время нас уносит
как пылинки
в потоке воздуха
неведомо куда
я это тоже видел
понимаю
но очень мало
знаю о тебе
какая ты
и как тобой играет
ветер жизни
когда
он тебя бросит
словно лист
на землю
в каком краю
и под какой звездой
которую
зажечь я не могу.
. . .
Не всегда и тебя
стороной обходила
радость жизни
в своей простоте
солнце добро
светило в лицо
и луна опускалась
на грудь
и ветра целовали
твою одинокую душу
на колени садились
мечты
словно девушки юные
в осень
а весной увлекали
на танцы
в своем чудном
волшебном саду
где жила постоянно
любовь
беззаботно
в чудесной избушке
из камней
и засохших цветов
и стеклянных
светящихся слез.
. . .
Нет мы не умираем
понапрасну
мы превращаемся
в красивые слова
их можно прочитать
или услышать
и с ними люди
долго будут жить
и только в мире
без красивых слов
нас попросту уже
не будет
нигде ни у кого
и никогда.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009.
Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах.
После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «Нева», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», в изданиях «Антология Евразии»,» «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Черные дыры букв» в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голубы (К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.
|
