(18+. Много текста. Благовоспитанным дамам читать такое не рекомендовал бы. Это типичные эротические сублимации старого холостяка, то есть в переводе на нормальный язык, полная бредятина. Так что берегите себя от ненужных эмоций).
Я уволился месяц уже со старой своей работы,
Всем рассказывал, место, мол, лучше нашел.
Если честно, шефиня свела свои старые счеты.
Трудился, по правде, не очень-то я хорошо.
Дней за пять до ухода начал сдавать дела я,
Там, по правде, скопился конкретный бардак,
Шефиня носилась вокруг недовольная, злая.
На меня понавесив еще и чужих всех собак.
Единственным в мраке таком была утешеньем
Сотрудница новая, которую взяли вместо меня.
В этой офисной серости стала она украшением.
Такая идет сквозь толпу, расступается толкотня.
Если честно, таких и не видел красавиц ранее,
Какая-то удачная восточно-европейская смесь,
Такие женщины обитают где-нибудь на экране,
Не ясно и вовсе, как чудо такое явилось здесь.
Девушка эта светится прямо, так она позитивна,
Улыбка чудесная и чудесны с хитринкой глаза!
Шефини же рожа на этом контрасте противна,
Противно все в ней и перед ее, и отвислый зад.
Имя девушки нежное и романтичное: «Аля»,
«Алинька», — ласково в мыслях своих ее называл.
А вот я для нее интересен оказался едва ли,
Ее напрягал очевидный в делах моих этот завал.
Пять дней я провел с божеством этом рядом,
От губ ее вкусных не мог оторвать просто глаз,
Всю изласкал, раздевая я мысленно взглядом,
Безгранично владея в мечтах своих каждый раз.
Каждое движение стройного ее молодого тела
Стал я в память похотливо на потом воровать.
И в фантазиях сладких уже безрассудно смело,
Заваливал красоту эту прямо теперь в кровать.
Но самое потрясающее, запах ее очень особый,
Какой-то подходящий особо духов ее аромат.
В ауре этой божественной все дни эти пробыл,
Очевидно, к концу уже полностью был без ума!
Даже думал у нее спросить парфюма название,
Купить и нюхать дома свободно уже, не втихаря.
Но постеснялся, подумает еще, что это мания.
Теперь сожалею, что постеснялся я очень зря.
Собственно, почему я про обоняние так много,
Просто особенность весьма напрягает меня одна,
Без женского запаха чувствую очень себя убого,
Мне именно нужен запах, женщина не нужна.
Я один обитаю в родительской старой квартире,
Не женат я идейно, ответственности всякой боюсь.
И живу преспокойно в своем безалаберном мире.
Хотя иногда набегает уже одиночеством грусть.
О полной безответственности нет тоже речи,
Но не будешь же отрицать очевидный факт,
Чем больше мужчина наваливает себе на плечи,
Тем быстрее к нему подберется потом инфаркт.
Но также я знаю, что и одиночество не без риска,
У инстинкта тоже природный имеется ориентир,
Чтоб обмануть его, духами б вокруг все опрыскал,
Создав иллюзорный присутствия женского мир.
Ну, а теперь, собственно расскажу и историю эту,
Как мы свиделись с Аленькой милой моей еще раз.
Короче, позвонила она в эту среду поближе к обеду.
— Ты не мог бы быть в офисе в пятницу прямо с утра?
— А случилось чего? Неожиданно как-то все это?
— Ну, неожиданным это лишь будет тебе одному.
В твоем бардаке тут вопросов побольше ответов.
Короче, без твоих пояснений понять ничего не могу.
— Слушай, ну, в офис хоть режь меня, не ездок я.
Лишний раз эту рожу начальницы видеть, убей!
— Хорошо, я тогда закатаю на флешку все доки,
Ну, и ноут возьму, и придется тащиться к тебе.
Единственное, будет это не вечером, после работы,
Уже извини, и так на завалы твои не хватает уж сил.
— Ну, ок, а насчет вот ближайшей субботы?
Часикам к двум? — Подумав немного, спросил.
— Хорошо, только требую стопроцентных гарантий,
Что будет все в норме, помню, смотрел похотливо так!
— О чем ты, нормально все будет в любом варианте,
Неужто ты держишь меня за полного уже скота!
Договорились, я называю улицу и номер дома.
— Гляну на Яндексе, ну и места, просто грусть!
Эта часть города абсолютно мне не знакома,
Ладно, я по навигатору как-нибудь доберусь.
Суббота. Прямо с утра генеральная у меня уборка,
Месяц, наверное, уже квартиру не прибирал.
Если вычистишь, ничего вроде холостяцкая норка,
Надо убираться почаще, а не когда аврал.
Ровно в два, прилично одетым сидел на кухне.
Вполне предсказуемо весь возбужденно дрожу.
Сердце замрет, а потом словно в бездну ухнет,
Если прислушаться, то какая-то полная жуть.
Ну, что-то не появляется она чересчур долго,
Жду, кажется в дверь позвонит вот уже сейчас,
Но тоже торчать в коридоре нет явного толка,
Только я в кухню, звонок, опоздала на час.
Волною знакомых духов накатила с порога:
«Хай, кисло выглядишь». «А ты просто супер, привет!».
Сапожки сняла, шубу дав мне, пошла босоногой,
Без всяких стеснений: «Я быстренько, где туалет?»
За дверью сиденья заманчиво падает крышка,
Незнакомо стрельнула непользуемая щеколда.
Я же в изнанку у шубы прильнул, где подмышка.
Наслаждаюсь еще теплым запахом без стыда.
Я теперь очутился в сказочном мире где-то,
Дверь в санузел — вожделения отперт портал.
И в звенящей акустике маленького туалета,
Зазвучала журчаниями невидимая красота.
Я понимаю, что подслушивать так некрасиво,
У человека интимное, что тут тайком торчать!
Но меня к двери столбняком приковала сила,
Представляю же, диво какое тут рядом сейчас!
Единственное, что хочу, сразу после нее прямо
В портал, раз он уже открылся, срочно слинять,
Туда, где запах забытый дурманящий, пряный,
Который в отдушину быстро сбежит от меня.
Но вот выйдет она, не буду же тут с мехами
Торчать под дверью с ноздрями, как две трубы.
Типа, в очередь тут один с набитыми потрохами.
Шубу на вешалку, и в комнату, так уж и быть.
Сижу, ее жду. Вышла, в кресло уселась рядом.
Флешку в компьютер. Сидим, обсуждаем всё.
И тут холостяцкая вновь появилась награда —
Запах ног ее, меня уже просто сейчас снесет!
Это не то, что резко напрячь обоняние может,
Если неделю не поливаться водой до колен.
Это, если в сапожках из итальянской кожи
Чистые ножки пару часов настоять в тепле.
В общем, сижу, силюсь понять, что в экране,
Но в сознании растерянном существует одно,
Таким возбуждающим и волнительным манит
Тонкий эфир от поджатых под попочку ног.
Курсором показывает: «Вот, здесь у замечание.
Вот здесь тоже глянь, и на это еще посмотри».
Отвечаю: « Сначала давай подогрею чайник».
Не дошел, обувь ее в коридоре нюхаю изнутри.
В туалет заглянул все же, воздух жадно вбирая,
Но уже ничего, хоть прошло только пару минут,
Ни портала тебе небесного, ни небесного рая,
Затянул, знал же, запахи быстренько ускользнут.
Но нужно все же идти. Как-то добрался до чая,
Вернулся в комнату, ну, хоть опять не входи!
Комната заполнилась волнующим необычайно,
Запахом тела с духами из прорези на груди.
Сижу вспотевший и наливаюсь краской красной,
Неожиданно эрекция, и ее не так просто скрыть!
Не ожидал же, что организм отзовется страстно,
Под брюхом рванет сейчас, хватит одной искры́!
В комнате зашевелились проснувшиеся предметы,
Холостяцкие вещи ожили, почуявши женский дух,
Это как в мульте про красавицу и чудище где-то,
Вопросительно смотрят, словно другой не найду.
А что я сделаю? Сам сижу абсолютно растерян,
Не ожидал, что гормоны имеют такую власть.
Врядли женщину эту смогу раскрутить до постели,
Но хоть нанюхаюсь ею и напитаюсь всласть.
Ну, вроде всё сделано, двигаем к выходу оба,
За ней шлейфом тянет волнующий запах волос,
А меня прямо трусит от сладостного озноба,
Я ноздрями к шлейфу этому словно прирос.
Вышла в прихожую, поправила сзади платье,
В зеркале пальчиком что-то убрав на губе.
Я шубу подал. А в голове: «Вот сейчас взять бы,
Развернуть ее и властно притянуть к себе!»
Редкий мужик, кому в мозг его жадный не влезет
Соблазн насилие над недоступной свершить.
Ой, какие бывают в голове и паху прямо рези,
Кусками рвет похоть порядочность из души!
Но стою. Повернулась: «Спасибо большое».
«Да ладно. Ты и без меня бы всё сделать смогла».
Смотрю на нее, и как себя чувствую хорошо я!
От дыханья женского чистого, и этих ее глаз!
Сам хочу утонуть, и ее утопить в объятьях,
Внутренне распаляюсь: «Ну, давай же, дерзни!»
Но если честно, что ей в жизни могу дать я,
Кроме этой квартиры и пустой моей болтовни.
Как же хочется уткнуться в дурман ее тела!!!
В этот запах острый в сокровенном — ТАМ!
Но чтобы быть с нею нужно так много делать,
А делать не хочется абсолютно ведь ни черта́!
Но все же решил, не закрыто одно только дело.
Что так долго изматывало, и будоражило ум,
Я решился, и так между прочим, но смело:
— Слушай, не скажешь, какой у тебя парфюм?
— А тебе то зачем? Ты ж понтился, что одиночка.
Утомился весь прямо от бессмысленного бабья.
— Да запах прикольный, а у дяди есть дочка.
— Ну, ок, — на листке написала. Теперь ты моя!
Дверь закрылась, я к дверному глазку прижался,
Слезится притиснутый плотно к отверстию глаз.
Эта девушка, скорее всего, и это ужасно жалко,
В норе моей в первый, и он же последний раз.
Для нее скорее всего дело то обыкновенное,
На компе повозиться на двадцать минут зашла.
В квартире моей же, как напоследок, вселенная,
Разлетелась осколками в космический шлак.
И так всё стало теперь безразлично и пресно.
Час еще по квартире ее исчезающий запах искал,
В ткань, где сидела, уткнулся в остывшее кресло.
И такая глухая навалилась на сердце тоска!
А после глянул в сети, что смотреть непотребно.
Сделал то, что положено после сделать рукой.
Подумал спасительно: «Тратить нервы же вредно!»
И вернулся в привычный мужской свой покой.
|
