Дышу тоской, пишу тоской - настырною и русской, осенним снегом на Тверской и водкой, и закуской,
дышу, над чем-то замерев - не бездною, а прорвой. Других туда приводит гнев, меня - любовь с оторвой.
И я - жилеточный рукав, пришит в тоске и страхе к печали звёзд, к дыханью трав, к смирительной рубахе.
Ах, осень, осень, ты вольна творить, что хочешь, с нами, ты откровенье и струна, и суд над временами.
Ты смотришь в пьяные глаза, не задаёшь вопросов, в тебе креплёная слеза поэтов и матросов,
готовишь крепкую петлю, сердечную, стальную, а я по-прежнему люблю, по-прежнему ревную.
|