Деревенская жизнь на закате, вид убогих построек гнобит,
Дым из труб сизой мглой опускаясь, прикрывает разрушенный быт.
Там в низине чернеет избушка, набекрень её ставни видны,
Доживает свой век там старушка, к ней не ходит никто из родных.
Слабый свет освещает жилище, на столе, что клеёнкой покрыт,
Остывает во времени пища, у хозяйки, чтоб был аппетит.
Ежедневно к обеду картошка, её чистить нет смысла совсем,
Подсолит ею сверху немножко, с тяжким грузом в свою колыбель.
А какой урожай в огороде, одна мелочь, хоть, та наросла…
А бурьян выше крыши сегодня, с корнем вырвать да сила не та.
Половицы скрипят под ногами от шагов семимильных в тиши,
Все надежды развеялись сами, что хранились в отсеках души.
В семьях праздник везде отмечают, поздравляют своих матерей,
Окружают заботой внучата самых лучших на свете людей.
Испытать не пришлось материнства, по закону тех прав лишена,
Да чему, бы, детей научила, переняв тягу в дар от отца.
Её мать безнадёжно болела, подтвердили диагноз врачи,
Обласкать свою дочь не успела, не смогла тем беду отвести.
Отправляясь, на почту вздыхает и согнувшись от камня в груди,
Получая посылку, вскрывает, на дне видит записку, часы.
И повесив часы вблизи лампы, прослезившись, вдруг, стала читать
«Высылаем подарок на память, мы не в праве тебя осуждать.»
Чёрна стрелка минутой считает каждый вдох, каждый выдох в ночи,
Громким криком кукушка вещает сколько лет она сможет прожить.
|
