Это солнечный круг. Это рома бутыль недопитая. Это древние кольца Трухлявого ветхого пня. - Не пытайся пилой Мои тайны заветные выпытать! Это всё, что останется ворогу После меня...
Вот уж несколько лет Не ношу я кольца обручального. А сюда иногда прихожу - На метле полетать. Ну, а слёзы мои, Что в стихи превратились нечаянно - Кто в них верит? Кто помнит В забытых душою местах?
Ну, а может быть, мы - Золотая гитарная радуга? Отблеск струй ледяных, Беспощадных и ласковых струн? Не для нас созревают В садах эти яблоки райские. И деревья - звенят: "Не к добру это всё! Не к добру!"
Мы с осенних небес, Словно листья последние, Падали. Пронеслись воробьями У Господа над головой. И остались - стихами, Строкою единственной в памяти. И берёзы шептались Редеющей, жалкой листвой...
Но осталась - пила: Эти зубья, что радостно клацают. (Вот и всё, что придумано Господом было для нас). Эти клавиши - В бункере, в трюме, В заброшенном карцере - Всё скрипят и скрипят... Но без них не приходит Весна!
- Дорогая душа! Расставанье с тобою - бессмысленно. Я губами тянусь - Не к воде, а к чужому теплу. И не слышно ни звука, Ни эха, Ни крика, Ни выстрела. Я все рифмы отдам За жестокую эту пилу.
… А потом - хоть на дно. Хоть к болотному бесу в объятия. Я русалкою стала - Так что же нам время терять?
Но останется - тайна, Великая тайна распятия В середине холодного, Словно зима, Ноября.
|