Хоть это не ночь, и не светит звезда,
хоть "здравствуй" не сможет она мне сказать,
хоть женщину эту уже навсегда,
но этой пластинке нельзя доиграть.
Никто не запомнил - зачем и почём
играла пластинка, лоснился паркет,
и даже не зная, что он обречён,
в квартире стоял электрический свет.
Стоял, прислонившись к дверям и стене,
порой прислонялся к причёскам и ртам,
к другой стороне, утонувшей стране.
Я тоже ведь мёртвый! Зачем я не там?
Зачем, почему ночевали потом,
лежали в постели, боясь шевельнуть
рукою, ногою, налившимся ртом,
боясь быть как все, кое-как, как-нибудь.
|
