В прихожей гуще, туже толкотня –
Протиснувшись, сапог не застегнуть.
Скатиться вниз – перила загремят,
Забычковав последнюю, нырнуть
В ночной провал с беззубым ветерком,
Где минус пять мигает на табло.
И постоять на холоде пустом,
Прогорклый март вдыхая тяжело.
Дурной хмелек, нелепое житье,
Окаменевшей площади озноб.
В квадратных окнах тесное жилье,
Где деловито маленькое зло.
Речной долины низкий котлован,
Невидимая тяжесть между льдин…
Глубокий, рыхлый вылезет туман,
И половодье двинется за ним.
Щербатые по полю огоньки,
Озябший, вялый, стонущий покой.
Остановился город у реки
Раздробленной асфальтовой плитой.
Среди пробивших трещины лесков
Искрит метеовышки головня,
В развалы толстобрюхих облаков
Ночные смены трубами дымят.
Поблекших звезд открылась кутерьма,
Проталин черных вытянув следы,
Здесь как гробы завалены дома
Сыпучими горстями темноты.
Отходит хмель, повымерзнув всерьез.
Тропинка лесом к улицам ведет.
Теплеет, как и передал прогноз.
В долине мглистой скоро рассветет.
До дому час усталого пути,
Поспоришь с заедающим замком,
И будешь спать до сумерек почти,
Потом по новой – в гости вечерком.
2001
|
