ОБЩЕЛИТ.РУ СТИХИ
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение.
Поиск    автора |   текст
Авторы Все стихи Отзывы на стихи ЛитФорум Аудиокниги Конкурсы поэзии Моя страница Помощь О сайте поэзии
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль
Литературные анонсы:
Реклама на сайте поэзии:

Регистрация на сайте

За сестерций

Автор:
Жанр:
Этот смутный объект


Наташе П.


Вот и кончилась неделя,
вот и началась прохлада.
Смутный призрак Бунюэля,
сладкий привкус лимонада.

У любви – одни признанья,
у скорбей – одни привычки.
Ничего в моём кармане –
ни кредитной, ни налички.

Я свободен, как прохожий.
Улеглась жарища злая.
День прохладный и пригожий –
это то, чем обладаю.

Есть волос твоих небрежность.
А ещё у нас погода,
то есть воздух, то есть нежность
семьдесят седьмого года.

Волны времени ребристы,
всё, казалось бы, как в этом –
богатеи, террористы,
только – место есть поэтам.

Только вечер – белой кисой,
шерстка нежная искрится.
Кто доверился Луису,
улыбаясь, не боится.

Как всегда, воняет гнилью,
но зато – в такие годы –
ночь танцует по Севилье
пьяной девочкой свободы.




Неле


Наташе П.

Когда гроза грохочет
нешуточно, всерьёз,
опять сражаться хочет
бродяга, нищий гёз.

Найду кораблик утлый,
не застелив кровать.
Сегодня – время смуты,
и нам не выбирать.

Пусть слёзы надоели
прощания в порту.
Но поцелуи Неле
горят на горьком рту.

За Фландрию и точка!
Что ты сказала мне?
У нас родится дочка?
Но я уже на дне,

кораблик неизбежно
в пяти местах пробит.
А поцелуй твой нежно
на рту моём горит.

У нас не будет дщери,
был мною сын зачат.
..........................................
Грозы трепещут звери.
Твои уста молчат.





За сестерций


-1-


Сицилийские грубы крестьяне,
их суровые лица грубы.
Только ветер не знает по-пьяни
никакого подвоха судьбы.

Козий сыр надломлю, выпью ветра.
Как турист заломлю надо лбом
свой берет из французского фетра,
с головой утону в голубом.

Камни, камни, слоятся и стонут,
эти камни – владыки страны.
И они точно так же утонут
в голубой тишине глубины.

Сицилийские вина с горчинкой,
словно пение местных цикад.
Ляг поспать и накройся овчинкой,
и уже не вернёшься назад.

Холодеет ночами посуда.
Козий сыр и овец молоко.
Ты уже не вернёшься отсюда.
Тяжело здесь смертельно легко.



-2-


Вал. Н-у

Хорошо, что в Палермо
не пришлось нам бывать.
Там придумано скверно –
в комиссаров стрелять.

Если что не сложилось,
сей момент же – стрельба.
Рухнет честный служивый
с дыркой в области лба.

Только пахнет там раем.
И цикады в траве.
.........................................
Зря мы, брат, умираем
без дыры в голове.



-3-


Стоила сестра моя сестерций,
продавал старик её на рынке.
С той поры и проросли сквозь сердце
у меня две тоненьких былинки.

Я купил себе сестру у старца,
и увёл её к себе, где блещут
лишь прожилки голубого кварца
и былинки белые трепещут.

Пусть она привыкнет понемножку.
Посмеялся старец сухобокий –
За сестерций покупает кошку
лишь такой безумец одинокий!



-4-


Наташе П.


Только голос, только ветер нежный,
воздух над берёзовою рощей.
Только парус, парус белоснежный,
потому что надо быть попроще.

Надо быть попроще, отплывая.
Парус бьётся сильно и не броско
над районной линией трамвая,
ядовитой прелестью киоска.

Отбываем. Никому не скажем,
где пробьётся днище, и с тобою
мы на дно морское вместе ляжем,
где вдвойне над нами голубое.

Отбываем. Кучу неустоек
чистою серебряной тревогой
выплатить попросим южных соек,
низко пролетевших над дорогой.




Босх

Я эмигрирую в страну,
где нужно гульфиком гордиться,
где пролетает в небе птица,
а кажется – идёт ко дну.

Ты ярких красок мне натырь,
смешай их с серостью и пылью –
я в них беду себе натырю,
а там – хоть прямо в монастырь,

прильнуть к монашеской груди –
канаве пахнущею ряской,-
прильнув, зайтись такою пляской,
что только койка впереди –

тряпьё какое-то швырнут,
потом меня швырнут на койку,
и в горло горькую настойку
рукою грязною вольют.

И монастырский бим-бом-бим,
пока на койке я корячусь,
пока от ненависти прячусь,
мне говорит, что я любим.




Кошка с Припяти


Наташе

Если надо, можно выпить
золотистого вина.
Неба розовая Припять
из окошка мне видна.

Выпить присно, выпить ныне,
выпить во веки веков.
Вкус украинской полыни
у текущих облаков.

Выпил дозу и доволен,
и прошла сквозь сердце нить.
И с далеких колоколен
станут призраки звонить.

Не сдавайся, – тихий голос,
и упёрся лоб в плечо.
Ядовитый дремлет колос,
речка плещет, горячо –

горячо и невозбранно,
если ночи так тихи,
если льются Иоанна
очень горькие стихи,

ты уткнёшься мне ладошкой
в грудь – из страшной пустоты,
и чернобыльскою кошкой
закричишь – Вернулся ты!





Улица Милосердия





-1-


Сколько белых домов,
сколько белых домов и жары.
Но из пыльных дворов
не доносится смех детворы.

Это рай. Ты пришёл.
Этот рай по размеру душе.
Ты пришёл и нашёл
вместо дома – пакетик-саше.

Так вдыхай и вдыхай.
Чьи-то бледные губы найди.
Смех не плещется. Рай –
это вдох поместился в груди.



-2-


Это воздух, в котором
прокричало тебе – Позови! –
за прикрытою шторой
милосердие вместо любви.

Скоро осень, поскольку
только осень придёт, не стуча,
приготовит настойку,
и вызовет на дом врача.

Только белые стенки
домов, только истинный вдох.
Только в тонкие венки
и входят разлука и бог.





Подружка-ветер


Ежедневно жизнь проходит –
и вода её горька.
Только что-то происходит
в светлом мире ветерка.

Словно девочка качает
ветку тонкою рукой,
словно всё обозначает –
успокойся, успокой.

И прерви на полуфразе
болтовню, что ты устал.
Светлый воздуха оазис,
ветерка журчит кристалл,

словно девочка смеётся,
словно плещется родник,
и столпились у колодца
ангел, юноша, старик.

Каждый отхлебнул из кружки,
каждый слышал, как над ним
раздаётся смех подружки,
той, которою храним.





Баттерфляй



-1-


Может, кажется, может, не кажется.
Я не знаю, как точно сказать.
Но порою такое привяжется,
что ни с чем остальным не связать.

И гляжу я на красное-красное –
по стаканам его разливай –
на печальное небо прекрасное,
в сердце девочки Баттерфляй.

На душе тогда – иероглифы,
словно крылышки, словно сны.
Просыпаешься. Так угодливы
затяжные дожди весны.

Семенят по проспекту гейшами,
предлагают себя. А потом
смотрят с нежностью одуревшею
и целуют отравленным ртом.

А потом... Наливаешь полную
и подносишь её ко рту.
И чистейшая пахнет волнами
в нагасакском морском порту.



-2-


Чему-то нас в детстве учили,
крутили тогда по ТиВи –
мадам Баттерфляй у Пуччини
погибла от нежной любви.

С тех пор сочетается нежность
с такою безбрежной тоской –
придёт и к тебе неизбежность
сквозь дымку весны городской.

И нет ни "ура" ни "банзая",
а есть только трепет ресниц,
и, в брюхо железо вонзая,
мелодия падает ниц.

И кровь вытекает из раны,
и слышится музыки стон.
И хлопает ей деревянный
морской офицер Пинкертон.





Конкретная птица


М. Б.


Ностальгия – конкретная птица.
Прилетает и в сердце клюёт,
смотрит сквозь накладные ресницы
и такую вот песню поёт –

Ах, шизгара моя ты, шизгара!
Слишком молоды, чтоб умирать?
В нашем климате не до загара.
В нашем говоре мать-перемать.

Но взгляни на тяжёлые брыли,
на пожухлую кожицу рук.
Не забыли они, не забыли
извлечённый из юности звук,

как планету вращала пластинка,
как плывущему в облаке мглы
просигналила голая спинка
завернувшейся в штору герлы.





Готика


Пролетали годы и недели,
и недели – дольше, чем года.
Волновались сосен капители
и травы шумели города –

всё в пределах городского парка.
На закате плыл среди дерев
птица Иоанн, когтями Марка
наступал на травы нежный лев.

И дыша нездешнею любовью,
со страниц готических сойдя,
продевал башку свою коровью
врач Лука сквозь сеточку дождя.

Что ещё скажу об этом лете?
Я ещё, наверное, скажу –
год не просто ярок был и светел,
был июнь подобен витражу.

Пахло так, что сердце замирало, –
словно ангел по траве идёт,
и сверкает рыцарским металлом,
и такую песенку поёт –

"Ля-ля-ля! Готические своды –
прибалтийский лес. Ля-ля-ля-ля!
Трепетной и ласковой природы
трепетна и ласкова петля.

Эсмеральда пляшет. Пахнет лето
так светло, что ты умрёшь сейчас.
Затянись последней сигаретой.
Плачь скорее из сердечных глаз!"




Читатели (150) Добавить отзыв
 
Современная литература - стихи