Я снял однажды проститутку.
Узнав расценки – покраснел,
И поразившись не на шутку,
Я понял - это беспредел.
Прочел я стих ей куртуазно.
Подняв в ней уровень себя.
Ей было сразу и не ясно,
Что денег нету у меня,
Лишь сутенер был не доволен.
Она отмазала меня
И заплатив ему с лихвою,
Она сказала: "Я твоя!"
Мы покатили в клуб «Пиано»,
Она мне пела про любовь.
Стихи читал я про Татьяну...
- Ведь я ж Татьяна!
– Вот так новь?
Ее я драл в ватерклозете.
Она мне гавкала: «Люблю!»
Я ж был у ней в авторитете,
Хотя помял ей жопу всю.
Тянул за волосы и лапал,
Стихи, читая на ходу.
Ладошкоу своею хлопал
В её причудливом бреду.
Прошли года, но Путин с нами!
Она уехала в Норильск.
«Норильский никель и Татьяна» -
Российский негасимый писк!
Пришло письмо из Главпочтамта,
Что: "Здравствуй милый мой, поэт.
Респект тебе шлет та Татьяна,
Которая взяла миньет."
Я растерялся не на шутку,
Но на свидание пришёл.
Уж не узнать ту проститутку,
Которую когда-то пёр.
Красивые шелка, наряды,
Каблук высокий и манер.
Гламур исчадия плеяды
И сумочка а-ля махер.
Мы веселились целый вечер,
Пили шампусик с коньячком.
Я ей стихами, для картечи,
Светил московским маячком.
Татьяна, отпустив охрану,
Мне предложила рандеву.
- "Теперь, поэт, я не шалава.
Теперь, я в роскоши живу!
Норильский никель разоряю,
Тяну из "папика" бабло.
Лишь над тобой офигеваю.
Тебе, парниша, повезло».
Мы ночью бились на постели
В столичном номере, пять звёзд.
В потоке мы любви кипели.
Не видел я прекрасней пёзд.
Ты "папику" не изменяла.
С безумной страстию к деньгам,
Со мною встречи возжелала,
Придавших муторным грехам.
А "папик" был – лихой варяга.
Норильский золотой магнат.
С его женою спать – отвага!
А я не спал, а драл стократ.
Татьяна выла и стонала,
А я всё думал о своём...
Вот если бы она сказала:
- Давай мы "папика" убьём?
Тогда бы я на ней женился.
Захапал денежки его.
И с тёлками скорей напился,
Создав разврат и баловство.
Купил в салоне себе «Бентли»,
Оделся бы в пальто «Шапард»,
Попал в столичные бы Мэтры,
Купил часы во сто карат.
Свалил на остров в океане,
Где пальмы, тёлки и бухло.
И упиваяся в нирване,
Ходил в японском кимоно.
Стихи б забросил я на полку,
Коль всё достигнуто уже.
И сделал бы себе наколку:
«Живу реально в кураже!»
Купил себе б концерт «Компота».
Всем бабки отвалил сполна.
И в кресле, с полуоборота,
Со мною трахалась Жена.
И у неё бы был любовник,
Такой же увалень поэт.
Задумали б они, во вторник,
Со мною совершить обет.
Меня, залив густым цементом,
Швырнули б с яхты в океан.
О чём бы думал я при этом?
Неужто деньги - злой капкан?!
Ведь всё богатство – это ж дьявол!
А он не может без крови.
Коль ты богат, то знай, что рядом
Смерть. И могила впереди.
И что-то грустно стало, братцы,
Что мну Татьяну я вовсю.
Лучше её б мне опасаться
Ведь денежки творят хуйню.
Я прекратил её мурыжить,
Схватив в охапку свой прикид,
Свалил из номера, бестыжий
Бегу, а член вовсю стоит.
Бегу, кричу, что, мол: «Свобода!
Я выжил люди! Я живой!»
А мне швейцар, около входа,
Кричит, что, типа, я больной.
Расцеловал швейцара я тут.
От счастия слезу пустил.
Он дал мне на пузырь монету,
И выйти прочь меня спросил.
(Variant:
И выйти на х попросил.
И отъимел, что было сил.)
31.01.08.
|
