С утра опять переборщили с серым, Хоть собственные краски им неси. Зевотный март выматывает нервы, Венчая псов в натаявшей грязи. А пятый угол до сих пор не найден. Куда бежать? Вопрос всегда врасплох. И тот бесенок, что вещает сзади, Сегодня онемел, ослеп, оглох.
Разъединен, разобран и растерян, Мечусь в себе, как глист под чесноком. Сейчас бы на кровать в прозрачном фею, И не гадать о мелком на потом. Или с балкона с нею в лето, в поле, Мять васильки, пить воду из ручья, И, наслаждаясь долгожданной волей, Шептать в стогу ей: “Милая моя...”
С утра опять переборщили с серым. И рай земной сбежал из-под руки. Соседний дом напоминает, где мы. Не вырастут в бетоне васильки. Стакан на стол – да в галерею пугал. Стихи – в клозет. Сегодня все – не то. А фея та, которую придумал, Сидит напротив пьяная в пальто. 2000
|