Суём мы пальцы без конца в огонь.
И я – что ни строка, то гвоздь в розетку.
Не долбанёт ли смелую ладонь?
Не проиграю ль в «русскую рулетку»?
При Сталине за мой набор стихов
Я получил бы тридцать три расстрела.
И за разоблачение верхов
Родня бы вся пожизненно сидела.
Позднее был бы выслан из страны,
Торжественно лишён бы был гражданства.
В окопах политической войны
Такого не прощают хулиганства.
Ну, в крайнем случае здесь сослан в глушь,
Естественно, без права переписки.
И «Правда» обо мне писала б чушь,
Что, мол, моральные устои низки.
А если б в знак протеста шведы мне
Пожаловали Нобеля, однако,
Портрет мой не повесят на стене,
Скорей затравят, как и Пастернака…
В Отечестве моём пророка нет,
Мы рабски мненье слушаем чужое.
Тех, кто вредит открыто сотни лет
Нам при любом правителе и строе.
Сегодня что-то трудно утаить
В прозрачности всемирной паутины.
А раньше вот за ксерокс посадить
Старательные вас могли кретины.
Но новый принимается закон:
Сказать о власти правду – оскорбленье.
И грех свой не отмолишь у икон –
Заплатишь штраф иль сядешь в заключенье.
На митингах дозволенных плясать
Или чуть-чуть потявкать безобидно
Разрешено. Но только не кусать.
За это наказанье очевидно.
На площади не буду я кричать
О том, что хорошо, а что есть плохо,
Прикинувшись блаженным скоморохом.
Но вот в стихах я не смогу смолчать.
31.05.2019
|
