«Зарвавшийся тенор», великий Марио, чьему голосу не назначить цены, побивший горшки с Голливудом, профукавший деньги, карьеру, поставивший выше контрактного благоденствия дар Божий… И только?! Право, непростительное легкомыслие! В затылок дышат тысячи конкурентов, жаждущих нишу занять на Эльбрусе, девочки, мальчики, звонкоголосые и смазливые… А ты взял и съехал с высот на смазанных гордостью и достоинством лыжах. Непростительное легкомыслие. Вот и помер в какие-нибудь 37.
Как уважает иной поэт точные цифры! Да цифры поэтов не терпят, гнобят певцов гениальных, политиков обожают, продюсеров, бизнесменов, накидывая им за верность юрким нулям год за годом, еще и еще. В мантиях-смокингах эти бессмертные полируют мир натурально-кожаными подошвами.
Но что разумеет в юности и любви то дряхлое, что в кресле державном иль бархатном восседает, в бинокль не различая творящегося на сцене? Пугало с унитазно-белой улыбкой, подкинувшее соблазнительный договор молодому, горячему, подлинному? До верхнего «до» им давно, как до неба раком.
Но власть им дана.
И это поистине страшно…
30.06.2020.
|