Густой, непроглядный туман вновь окутал Сплошной пеленой наш холёный фрегат. Ни всплеска, ни свиста, ни тихого звука — Всё будто замёрзло и замерло враз.
И ветер затих. Паруса вдруг ослабли. Придётся фрегат становить на весло. Но в чёрной воде вёсла будто увязли: Ни всплеска, ни звука — совсем ничего.
В заливе, под тенью скалы колоссальной Всё шло по-другому, и компас чудил. Пещеры, как будто лазы преисподней, Пугали кромешною тьмою могил.
«На кой капитану то сдался тот город? По мне лучше б плыли туда, где теплей. Будь я капитан, бороздил бы просторы Спокойных заливов, да южных морей.
А здесь мелковато и зябко до жути Уж как бы к закату не сесть нам на мель!» «Дурак, ты на город смотрел бы получше! Ведь мы плывём в крепость Семи Королей!
Когда-то те самые белые стены Служили вратами в прекраснейший порт Там жизнь процветала, и злата несметны Запасы сверкали в глуби катакомб.
Но алчность и жадность людская повергли В неистовый гнев всемогущих богов. И в память об этом всех жителей местных Они превратили в ничтожных рабов.
Незримою цепью привязаны к злату, Все радости жизни поблекли для них. Средь выцветших стен бесконечную плату Богам отдавать они обречены.
А сами титаны у скал на подходе Встречают фрегаты и топят бедняг. Никто не добрался до той колокольни. Ну, или никто не вернулся назад».
«Да это всё сказки! Старик ты уж брешешь! Неужто над нами титана рука? Да если и так, с высоты не заметишь Такой неприметный и шустрый фрегат».
«Довольно с нас слухов! За теми стенами Хранятся такие богатства, что вам Они и не снились! А под сапогами Скрипит драгоценный блестящий металл!»
«Смотрите, девчонка!» — прервал капитана Уставшего юнги живой голосок. И все как один побросали канаты, И к борту метнулись, забыв про упрёк.
Девчонка стояла в рубахе холщовой, На бледном лице ледяная тоска Застыла, и словно венец похоронный, Вокруг головы обвивалась коса.
Девчонка худая — лишь кожа да кости, Ещё молодая, но волос уж сед. Два парня за ней, торопясь, по бороздке Усердно лодчонку толкали к воде.
«Вперёд, мои братья! Уж я никакому Врагу не позволю себя обогнать!» «Полундра! Тут скалы по правому борту!» — Вдруг резко смотрящий начал кричать.
И правда, вот скалы, как из ниоткуда, Внезапно возникли на нашем пути. Попрыгали в шлюпки и старый, и юнга, И каждый, кто смог до борта доползти.
Корабль под воду ушёл за мгновенье, А в шлюпках скопилась такая толпа, Что брат брата за борт кидал, лишь бы места Хватило в той шлюпке, что полной была.
Меня головой приложило изрядно: Я помню, как люди молились, крича, Но проклятый водоворот беспощадно Затягивал каждого, как и меня.
И всё мне мерещилось, будто бы черти На нас надвигались с тех замковых стен И будто бы скалы над нами сжимались В гранитный кулак, что желал смерти всем.
Не знаю, как выжил я в этом тумане. Я помню лишь крепкие руки парней, Что позже меня из воды доставали, Из лодки тащили меня средь камней.
Из всей нашей крепкой, сплочённой команды Я выжил один. Я очнулся в стогу. Девчонка седая лечила мне раны, Два парня с охоты носили еду.
Я жил с ними где-то шесть лет, и однажды Большой галеон нас на борт подобрал За эти шесть лет, я могу вам поклясться, Ни слова от этих троих не слыхал.
Я видел не раз, как фрегаты тонули, О скалы крошили резной фюзеляж, Но демоны эти с тех пор не вернулись, Хотя я и чувствовал пристальный взгляд.
Я каждое утро смотрел на тот город, На улочки порта Семи Королей. И в окнах тех башен и колоколен Я видел кого-то. Но, нет, не людей.
|