Как снег за окном, за датою дата,
Я смотрю в отражение с уставшей рожей.
В тебе больше траура, чем в сорок пятом,
Почти весь мой народ уничтожен.
Полюби, ударь в спину, и тут же под дых.
Давай вместе помолимся, послав Бога к чёрту.
Сексуальные игры обезумленных животных.
В тебе столько хаоса, как в сорок четвёртом.
Ты так спокойна, нежна, поэтична.
Я торт с ножом. Давай вместе поделим.
Знаешь, малыш, у меня всё отлично,
Ведь в тебе жестокости, как в сорок третьем.
Особый путь. Мы обнажены, как Россия.
Насилие с любовью. Ты на моих картах Таро.
Я горю, кажется. Погаси меня.
Ведь ты несёшь пепел, как в сорок втором.
Сериалы просмотрены, вены изрезаны.
Я смотрю в инстаграме твои фото из Вены.
Мы потеряны, влюблены и истерзаны.
Ты так неизвестна, как сорок первый.
Ты курорт и роман. Ты боль и война.
А я мазохистка Элли в маковом поле.
Ты сошла бы с ума, но сводишь сама.
Твоё тело, как волны. Твой шёпот - шум моря.
Я сниму тебе видео с ограниченным доступом.
Подарю кота, а ему - коробку.
Прочту перед сном "Воздуха-воздуха",
Если только не попаду в пробку.
Я вдыхаю осень. Она пахнет перегаром.
Я скрываю слёзы, лежа с девчонкой под лавкой в обнимку в грязи.
Я так долго искал себе цену, но оказалось, что отдаюсь даром.
Мне хочется плакать, но я лишь отвечаю "Мерси".
Смейся, девочка. Я завяжу шарф потуже.
Смотря мне в глаза, поправляй свою прядь.
Может заметишь, что я сгоревший, как твой первый ужин.
Но ты будешь смеяться опять и опять.
Ты шумишь в голове, как Чёрное море.
Ты пахнешь Hugo, сигаретой, осиной.
Ты, как понедельник, но похожа на вторник.
Ты почти как Париж, моя Хиросима.
Я помню лицо, смех твой, и грудь,
И то, что ты любишь сиреневый,
И каково осознать спустя скалистый путь
Взаимное чувство, что вместе не быть.
Я снова в сопли. Мне вновь себя жалко.
По звонку появляется тяга к агрессии.
Я хищник без "троек", кушающий травку,
Себя убедивший в депрессии.
Я в пространстве, и нету в нём времени.
В нём верят в шаманов и погибают князья.
Мы умножали друг друга, и попросту верили,
Что реальность то место, где выжить нельзя.
Я подарил тебе сердце, сказав, что оно - валентинка.
Что мы покорим Осло, Дублин, Нью-Йорк.
Мне так бы хотелось быть вне этого ринга,
Ведь любовь, как стихи, - не моё.
Но ты курорт и роман. Но ты боль и война.
Но я героинозависимая Элли, влюбленная в твои волны.
Ты сошла бы с ума, но сводишь сама,
Пока я ненавижу войны.
|
