***
Белые чернила, белая тушь.
Оставьте меня все в покое, все в покое.
Певчие на хорах – как возвышенно и легко!
Орган изредка, собирая дань
с земной суетной пыли…
Белые чернила, они даже кляксу посадят на славу,
такую святую, имперскую, я бы сказал.
А сверху белила прокапают в дранку –
старый седой Композитор
съязвил; славяне сомкнут хоровод,
европейцы дадут,
пиндосы набычатся…
Плюньте в межбровье поэту!
Он торгует хламьем на блошином рынке
и больше не грезит
Индией или Китаем,
Африкой и Австралией,
Полинезией, Новой Зеландией.
Пузыри, полинявшие пузыри
с никами разного сброда
взвиваются, будто в джакузи,
и смоляные бедра
нежит в них Сатана.
04.04.2021.
Кастраты
Кастраты –
эстетство в кафтанах и буклях
с распахнутыми четырем ветрам альвеолами!
На горло брать марширующие каре,
бастионы, флеши,
окатывать превосходным звуком «Альмиры»,
обдавать будоражащим кипятком
рогоносцев высокой политики,
напудренных дипломатов,
лисиц в интерьерах,
которые через пятнадцать минут
окоченеют в калейдоскопе истории.
Оглоушивать каблуком верхнего «си»!
(осыпается за кипарис клавесина октава).
Быть роскошью королей, быть
бижутерией королев,
излишеством и чрезмерностью во имя Музыки,
гротескными быть вне рамок
дворцово-парковой архитектуры…
Жутчайшая греза скопца-вокалиста –
очнуться где-то на скотном дворе,
или в селянской хате, где топят по-черному,
или в каменоломне,
или спасаться паническим бегством,
рассеивая по кустам манжеты и партитуры,
из голодающей нищей страны,
горланящей басом пропитую «Карманьолу»…
04.04.021.
***
Она закрыла дверь на ключ,
обняла, прошептав: «Благодарю за Окуджаву»…
А я, кретин,
упаковавший чемодан,
ей жаловаться начал
на поганки с полян родимой Украины.
Похерил настроенье.
Испепелил отчаяньем бутон,
который мне она внесла,
чтобы отдать.
Поцеловала, попрощалась и ушла.
В бомжацкой комнатке
студенческой общаги
Литинститута
ее духи немного задержались
как знак того, что боль мою и скорбь
вполне восприняли...
Да, накануне
я в коридоре пять часов с гитарой
давал концерт нежданный, сольный –
кого я только там не отсвистал
под приносимое снаружи пиво –
оттуда, где Москва бродила,
и пенилась и сатанела…
А эти обитатели трущобы
иль катакомбы
на Дмитровке
подтягивали и внимали
в последний вечер
предпоследней сессии.
Как было славно.
Утром я дал маху.
05.04.2021.
Бунт
Простите: арахнофобия,
влиятельные пауки,
перебирающие сегментами
по лику моей и чужой, лишенной возможности перезагрузки.
Поэтому вас ненавижу,
как там вас ни кличут
и сколько бы вы ни присвоили громких заслуг.
Провоцируете на позывы, как полная гадость,
затесавшаяся по квартире, в одежде,
в прическе, пардон, и в промежности…
Я лишаю вас ныне власти.
Довлеть, указывать, распоряжаться.
Проще пареной репы размазать вас,
что-то там предержащих,
лишь подошвой, тем более искрой святой.
Точно так я однажды размазал
желто-гаденького и в полоску
в огороде испачканным сапогом,
указав ему полагающееся место…
06.04.2021.
***
Неужели я выдержал меньше, чем Ты,
если взять в пересчете на годы?
Неужели, Господь, это глум и понты,
а не крик чистоганом? Так воды,
кашалотовой прорвою шлюза бурля,
опрокидываются в аналог
их самих… так Тобой тасовалась земля!
Вместе с нами – ни много, ни мало…
07-08.04.2021.
Напевая легендарное танго
Кумпарсита,
Зачем ты вышла за бандита?
Была ты на меня сердита,
Как Черчилль некогда на Тито,
Как нынче на гармонь трембита.
Была ты ножиком убита,
С молитвою в земле зарыта
Недалеко от Анд.
Припев:
Ах, любимая муэртэ,
И мой растерзан коразон!
Ах, встретимся ли после мук,
Коль в этом есть резон?
(дважды)
Кумпарсита,
Звучит клавирная партита.
А наша музыка забыта,
Как прохудившееся сито,
Как полусгнившее корыто.
Танцует молодежь открыто
Под шнягу разную, и сыто
Кемарит Сан-Тельмо.
Припев:
Ах, любимая муэртэ,
И мой растерзан коразон!
Ах, встретимся ли после мук,
Коль в этом есть резон?
(дважды)
10.04.2021.
***
Культуре кранты, судя по всему.
И в подполье уходить ей некуда.
Они победили. Ладно.
Но что-то мне тошно приветствовать победителей.
Одно стучит дятлом, одно: «ГОРЕ ПОБЕЖДЕННЫМ»!
И правда, горе горькое.
Но не слаще будет и триумфаторам.
Это лишь вопрос времени.
Фатум промешкался,
заготавливая фритюр
на своей необъятной жаровне.
Только-то.
Когда вы иссохнете
от неутолимого жженья
среди ваших жлобских штандартов,
над вами зареет вполне отомщенная тень.
10.04.2021.
Барокко и классицизм
Сразились однажды отточенной сталью
при изумленном скоплении зрителей,
перед поклонниками и врагами.
Кололи то мрачно, то самодовольно,
парировали то изящно, то грубо,
сближались и вновь расходились,
скользили, кружили,
ища уязвимость и грудь подставляя.
Гарда с завитками – гарда крест на чашу!
Французская школа – испанская школа.
Сейченто увянувшего Возрожденья
(пригрезившегося, должно быть, потомкам).
Вопросы Кеведо – ответы Ронсара.
Плач Гонгоры – смех элегантный Мольера.
Вивальди, который предчувствует Гайдна…
Такое взаимное проникновенье,
что выпад в противника – только начало
ответной фигуры, а дальше логично
ее продолженье – и это зеркально!
Смешавшиеся, словно кости в стакане,
удары и эхо…
Сразились однажды
титаны с титанами, боги с богами.
Осыпавшиеся с клинков угольки
дымят в диссертациях профессоров.
Ждут – чтобы раздули безумцы. Гиганты.
11.04.2021.
***
Я под следствием, как Фуртвенглер.
Так же мало на мне вины.
Так же немилосердно судят.
Так же гномы воодушевлены,
что с одной стороны, что с другой стороны.
А какая, в сущности, разница?
Карлик черный и белый равны.
Запетляли в мозгу переулочки,
тупички… Да, Бог – это петля.
Сквозь нее ясно брезжит момент,
когда надобно сматывать удочки.
18.04.2021.
Сморщенный
у мертвого Блока,
у плодовитого Баха;
жалкий, скукоженный,
схожий с обрезком хобота,
у Казановы на одре;
словно тыльная сторона
кисти епископа-старика,
немощный и безобразный
у великих зодчих людского духа
мужеского неуемного пола,
у неизвестных, верных и блудников;
рвотное зрелище для подростка,
однажды его узревшего
между ляжек отца…
19.04.2021.
|
