Он на подмостках вновь и вновь
пилил её худое тело,
змееподобно вилась кровь,
медлительно лицо желтело,
Собака выла у стола:
— Она мертва, она мертва,
когда он страшно хохотал:
— Глядите в оба! Это бал,
где королевой половина, —
полгроба в центр толпы пинал.
Была минута тягче века —
её собрал он в человека.
Собака ей лизала пальцы,
и вглядывалась в сумрак глаз:
— Давай всё бросим, купим пяльцы,
ну оживи в последний раз!
В тень от ресниц слеза сползала,
как со свечи стекает сало:
ведь знала, если не она —
пилить он будет её пса,
и воскресала.
(по мотивам Джон Маверик «Красные цветы»)
|
