Из города в город туземцы вторгались, Сжигая до пепла остатки светла, А те бедолаги, что просто мешались, Погибли от сильных приспешников зла.
Хватали богатство, себе присуждая, А женщин к бесстыдству склоняли они, И те погибали, в надежде считая, Когда же закончатся варварства дни.
И следующий город не выдержал битвы, Он пал боязливо как всё большинство. Утратили разом всю силу молитвы – Плясало злодейство своё торжество.
Старейших убили, считая помехой – Такие рабы долго жить не могли. А юношам сильным и девицам смелым Сказали, что дни их уже сочтены.
Среди всех несчастных была и Алая – При ней закололи сестру и отца. Шла вместе со всеми, слезу вытирая, К шатру как рабыня для их подлеца.
Главарь возлежал на подушках пурпурных, Глаза вожделенно смотрели на дев. Глядел среди милых, красивых, фигурных Для гнусных и низостных самых утех.
Взор был остановлен на деве Алае, Хан ей приказал танцевать для него. И дева пошла, хоть того не желая, Поближе к убийце исполнить своё.
И музыка резко явилась сквозь стоны, А воины хлопали грубо «Танцуй». Алая давила эмоции волны И грудь обнажала на публику всю.
Ревела толпа и желала всё больше, А дева плясала пред ликом вождя. Главарь ухмылялся и сравнивал с кошкой За гибкость при танце, Алаю губя.
Девица поближе ещё подходила, А хан соблазнялся её колдовству, Но вдруг он упал, уронив кубок пива, И тень мертвеца подступила к лицу.
Алая из юбок достала кинжал И вмиг разрешила мужчине судьбу. Поймал свой удар, потому и упал, Сгубив венценосную жизнь свою.
Вдруг деву пронзили мечами враги – Алая упала на пол бездыханной, Но долго молву несли тихо рабы, О деве, убившая некогда хана.
|