Померкла боль, зажглась свеча, Растаяли пророчество и грусть. Не тороплюсь рубить сплеча И вряд ли к прошлому вернусь.
Нет сил былое повторить. Забыты спесь и буйный зной. И нет стремленья удивить Ни новизной, ни крутизной.
Остыл во внешнем. Может, зрелость Стучится в дверь, не торопясь? Так многое успеть хотелось, Но скачки нет, рассудок – князь.
Клубок из мыслей не разгадан. Жить просто – вовсе не легко. И вереницею загадок Застрял душою глубоко.
К чему повторы, детский лепет И жалобы на трудность дней? Шаг прямо… и развеян в пепел, А влево – призрак-грамотей.
Направо – скука серых будней. Назад – ошибка и пробел. Болтаюсь в мире жадных трутней И для рожденья не созрел.
Душа надеется и ищет Дорогу или колею. Умом наказан, духом нищий. И не познать свою стезю.
А впрочем, что тут унывать, У каждого свои миры. Стремлюсь душою принимать Любые Господа дары.
Глядишь, рассеян ложный враг И другом стал для глубины. Забыты тени, серость, мрак. Запретов нет, как нет стены.
Простор талантов и идей, И замыслов во Славу Божью. Я принимаю мир людей, Бреду в поту по бездорожью.
28 марта 1997 г.
|