Русским

Били козлика толпою, не жалея ног,
и козу не забывали вспоминать, как мог
уклонялся и копытцем прикрывал лицо,
а вокруг язык глотала смелость подлецов.

Кровь бежала по граниту станции метро,
безкулачно наблюдало русское добро,
(кровь бежала по граниту видно не впервой),
словно мальчик в луже крови был для них чужой.

Русский Бог, козлы не могут, слабым помоги,
чтобы гвозди забивали в мрамор сапоги.
И не лапти и не туфли, - кирзовый сапог
и добро, чтоб с кулаками и, чтоб нож не смог

нарезать кресты из кожи на святой Руси.
Где была бы воля Божья, как на небеси.
Чтобы кирзовый козлёнок мог давать отпор
тем шакалам (или бесам), что спустились с гор.

Русский Бог, скажи чужому: "Лучше не глупи, -
бороды держи покрепче, не спускай с цепи.
И, о чём молчали горы, слушай тишину
иль с рахат-лукумами простишься, - я кивну".

На намаз сзывает голос с башни у Кремля
и блаженный возмутился и, чужих хуля,
с горя выпив литр водки с башней на двоих,
в колокол ударил грозно, напугав своих.

С бабы слез и прямо в пару кирзовых сапог
сунул ноги. Чтоб не падать, взял на грудь чуток.
Прихватив полено, "..ки!" - выдохнул нутром, -
кровушка легла на мрамор станции метро.