Осенний мягкий воздух, благодать. Эх, если б взять сейчас и полетать, как мы давным-давно во снах летали.
А вдруг не зря об этом говорим? Ведь будет тело, обещал А Грин, из прочной, розовой и лёгкой стали.
В ютубе отыскал эксперимент – без крыльев, без пропеллера макет поднялся и завис, примерно в метре.
У человека бездна скрытых сил. Представьте: я без аппарата взмыл, парю, где птицы, на ионном ветре.
Представьте: я – живой ионолёт, не только я один, но целый флот, людской воздушный флот висит над рощей.
Висит и в первый и в последний раз. а снизу псы и кошки ищут нас, да красный клён попался к ветру в ощип.
А снизу вьются тропки и ручьи, трепещет флюгер, тишина молчит, в полях трава, наполненная снами.
И дальше, там, в лиловом далеке, в еловой мгле, в топлёном молоке, там дремлет всё несбывшееся с нами.
Мы долетим, конечно, в те места. По слухам там такая красота! Там щука млеет в голубой эмали.
Ни резкий ветер, ни осенний дым не помешают прочным и литым телам как будто сделанным из стали...
Для туч светило, тот же дырокол. Сверкает флюгер над особняком, и плющ течёт со стен иных владений.
Взлетели искры – над трамваем чуб. А я иду и вовсе не лечу. Исчезла храбрость аэровидений.
К чему мечтать? Заботы ждут, пора. Но стойте, вон – из школы детвора плывёт сквозь листопад столичной липы.
Нам не успеть, нам поздно, знаю сам. Ионолёт не будет в небесах. Но в детстве мы, наверное, смогли бы.
|