Чокер времени тягче, горче: "Габанна, ищет тебя Дольче", - по шее тонкой, как сухая ветвь, (чем нервы туже, крепче плеть) – щелчки. Щелчки, как хруст крахмала, погаснут в сласти киселя. "Габанна, почему так мало, в словах меня?"
Слово — попкорн на сковороде, Слово, поющее в строчках псалма, Слово холодной лягушкой в воде, Нищее, слёзное слово-сума. Слово, лежащее мёртвым оленем, было убито рассылкой, косплеем.
«Дольче, Дольче, я твоя Вита, видишь, окно сообщений забито: датой, точкой, долгим тире, таким на граните, таким на кресте».
Летят картинки человечьи, напиться из фонтана речи, и в галку зачерпнув обиды, пчелою жалит буква эль, на реслинг кэтч идут parole — бросаю в урну карамель. И за минуту — мир зачёркнут, и нет ни горечи, ни сласти, и пятками сверкают страсти, по сторонам: по ту и эту, и к нёбу комья пустоты, где не встречались мы с друг другом, где не держал моей руки, где только — не. Кто победил? Не мы. Мы - не. Мы - немы.
|