Искал я истины следы

В потоках су́етной тщеты,
Среди пустынь свой путь торя́,
Искал я истины следы,
Но видел ложь вокруг себя.

Я видел гнев на этот мир
И прозябанье в темноте
Чумных, не призванных на пир…
И это было не во сне.

Я видел фальшь и клевету,
Иллюзий сотканный узор,
Но факел мой, пронзая тьму,
В сердцах людей зажёг костёр.

Я проходил в тенетах сна
И ощущал трясины плен,
Но цель моя вела меня
Туда, где был не властен тлен.

Я проходил по руслам рек,
Что пересохли от житья
Людей, бросавшихся в побег
От бога, жизни и себя.

Я слышал издали вой псов
И наблюдал азартный бой,
А после — двери на засов
И страх наедине с собой.

Я видел ярость забытья
И был объектом нелюбви,
Искали яды влить в меня,
Но я закрыл им все пути.

Как братский рушился союз
И друг стал образом врага,
Как злость рвала канаты уз —
Всё это пережил и я.

Быть может, так я повторил
Экклезиаста внешний путь:
«Суе́тный мир — скопленье сил,
Что рыщут, как бы всех надуть».

И всё ж я не Экклезиаст,
Мой взор не видит только тьму,
Пороки, жадность, гнев и страсть.
И оставляя всю тщету,

Я вглубь ушёл своей души
И там обрёл великий свет:
Спасенье — пребывать в тиши,
Быть в мире, находясь средь бед.

Пытаясь внешне убежать
От мира прочь, я был неправ:
Ты не сбежишь, ты должен знать,
Что среди сотен тысяч правд

И среди сотен тысяч лжей,
Как губка липнущих к тебе,
Во всём обилии путей
Нет места главной той стезе,

Что свыше нам была дана.
Ты не найдёшь её вовне,
Она всегда внутри тебя,
Хранится в собственной душе.

Бежать от мира неумно,
Ты не найдёшь в нём лучше мест,
И не воюй с ним — всё равно
Тех, кто с ним борется, он съест.

Будь другом миру, светом будь,
Стань воплощеньем высших сил:
Желаньем жизнь в него вдохнуть
Ты жизнь свою уже купил.