Я заперт в себе, как в тюрьме,
Зарыт, погребён, замурованный!
Плоть – склеп или камера мне,
Замучен я в рёбра, закованный!
Порою сверкает огонь
Меж рёбер – так вырваться хочется,
Вдыхая тюремную вонь,
Тоскливую вонь одиночества!
И в комнату втиснута плоть,
Стеной, как плотиной заплочена,
До светопреставленья вплоть
В сей град, словно в гроб заколочена!
А город страной окружён,
Священной чертой демаркирован,
Водой материк отчуждён,
И космосом мир изолирован.
И космос конечен, как всё,
И замкнута крепко Вселенная…
Где Вечность - безмерность её?
Есть лишь суета повседневная.
За толщею всех этих стен,
Мечусь, обезумев от ужаса!
Всё прах, суета лишь да тлен…
Бежать – не хватает мне мужества…
Да можно ль отсюда бежать?
И что там, в ином измерении?
Не новую ль камеру ждать
С небесным глазком наблюдения?…
Сияет окно на стене…
Взломать мою замкнутость хочется!
Но сладостна, сладостна мне
Блаженная боль одиночества!
Вселенную вижу внутри,
Ничтожность за этими стенами…
Но хочется неба, зари,
Морей, океанов с их пенами!…
И снова Сирена поёт –
Так манит меня одиночество,
И кровь мою сладостно пьёт
Моё пожилое отрочество!
Прекрасная бедность моя,
Тебя призываю в свидетели:
Как в юности голоден я,
Но горек мне вкус добродетели!
В священной хочу нищете,
Приняв все удары и выстояв,
Предаться высокой тщете,
Души очищение выстрадав!
В безумном бореньи с собой
Терплю за разгромом разгромы я,
Но снова ведёт меня в бой,
Какая-то суть хромосомная!
Не сдаться и не победить
Себя никакими мне силами!
Какое же счастье не быть,
Не биться с страстями постылыми,
Принять бесконечный Покой,
Растаять в тумане и сырости…
И молятся пусть надо мной
Все призраки питерской гнилости!…
|
