Может быть, он проплывает мимо;
из закрытой рубки - кольца дыма,
в тишине - команды пантомима:
выверенных действий череда.
Поворот руля, концы швартовых,
несколько теней, в поход готовых,
вот они, что из времен суровых
молча поднимаются сюда.
Пассажиры, их всего лишь трое.
Тот похож на свой же бюст героя.
Девяносто пятый – шаг из строя!
Смерть порой страшней себя самой.
Этот - в синем, выцветшем берете,
прожил меньше двадцати на свете,
смерть в горах пораскидала сети.
Год призыва – семьдесят восьмой.
Тот молчит и хмурится сурово.
Он из охраненья боевого,
в шлеме образца сорокового,
в плащ-палатке, что в болотный цвет.
Он глядит в пространство, самый странный.
В небо смотрит тонкий шпиль трехгранный,
как пример работы филигранной.
По железу бродит лунный свет.
Он был взят сюда из перелеска,
что-то крикнул хрипло, грубо, резко.
Жизнь - короче малого отрезка.
И навеки – никаких следов.
Восседая где-то, в тайной рубке,
только капитан, привыкший к трубке,
знает курс туда, где люди хрупки,
и не отдыхает от трудов.
|
