Словно свеча, оплывая, струится
цвет ало-белый, карминный кирпич;
дальше - расширила кольца столица,
выронив где-то слово «опричь».
Кто? Если сверху – четкая схема,
роза ветров, пониженье к углам,
спаяна намертво каждая клемма,
восемь цветных шлют к Востоку «Салам».
Кто? И над ними шатровый, девятый,
сдвинут от центра, вплетен в хоровод;
капелькой медной наряд небогатый,
словно венцом завершаемый свод.
Чей это план, выходящий за грани,
душам погибших сказочный дом?
Кто его строил павшим на брани,
рос, что постился пред каждым трудом?
Он, возводивший строгие стены:
известь и мел на казанском дворе?
Или тот волхв, чьи полотна бесценны,
вычертил план на московской коре?
Рушится все, что затвержено прежде:
кто-то, ломбардец, тосканец ли - фриз
встретил посла в длиннополой одежде
и совершил к московитам круиз.
Знал ли он планы, волхва – чародея,
видел ли схемы Святого Петра?
Тайна. На площади, стенами рдея,
девятизначный, загадка, игра.
|
