Харита

Она опять вошла без стука!
Отроковица-недотрога –
беда, отрада и… докука
живого классика-пророка –
ворвалась, требуя с порога…
любви! Строптивая пичуга
влетела с неба к рифмачу как
строка рифмованного вздора.
Неси (терпи), скрижаль забора,
неукротимый Русский устный –
Коран, Евангелие, Тору,
трактат индийской камасутры –
о том, как тем сентябрьским утром…
любовь вошла в его каморку.
Полуподвал покойней морга,
в который щелью амбразуры
упало солнце. Фарс абсурда:
на туз – козы́рная шестёрка.
Модель. Её брюллов и врубель
сложил дары пред ней покорно –
пакет початого попкорна
и чашку подлинной рабусты.
Пролог-прелюдию опустим
за полотно студийной шторки,
где на помосте фото-оргий
чета невенчанных супругов
качалась в озере восторга.
В истому чувственную рухнув,
(на произвол безумных рук их),
они, нагие полубоги
объединённые любовью,
всходила к богу – круг за кругом.

Осанна узам душ их голых –
единых душ сиамских парий.
Сосуд их спаренный глаголал:
“…любимая, любимый…” – пара
стонала голосами тара*:
двуглавый зверь едино-полый
исходит сладостною болью –
терзает плоть свою, тиранит…
Венец всенощных простираний –
последний поцелуй в ладонях
светлеющей бессонной рани
(медово-сладкий с горькой долей),
и – в школу (“Контра, блин!”). И только
на кромке губ – ожёг нагара
их сладострастной Ниагары.
Замок дверной прощально щёлкнул
за скромным платьицем из шёлка
(пречистой, непорочной ткани
коллекции шанхайской полки
с развала маркета-дукана) –
вчера лишь?… Век с той ночи канул –
неповторимой, заполошной.
Но фото… Фото непреложно.
Пичуга юная, подранок, –
печаль песчаного варана.
За шанс услышать этот голос
он кожу снимет на Коране –
лишь раз услышать это соло,
лишь раз увидеть (не мозоля)
зелёные глаза вакханки.
Храни их Гавриил-архангел,
языческие, с поволокой.

19.09.2023
—————————————————
*Тар – щипковый (плекторный) музыкальный инструмент.