Вы говорите: жизнь скучна. Что этот лист,
В недобрый час сорвавшийся с берёзы,
Навек погиб. Что ветра гулкий свист
- Пустой обман и вызовет лишь слёзы.
Что главное - покой. О том ли речь,
Что рыба, де, не выползет на сушу.
Что тело нужно смолоду беречь,
Как некий дар. А может быть и душу.
...А что потом?! Предвиденный конец?
С десяток лиц, взирающих уныло?
Да памятник, как признанный венец,
Всего того, что здесь с тобою было?
И всё? О нет, друзья! Оставьте этот тон.
К чему налёт тоски? Ведь мы не в баре.
И жизнь для нас не кисленький притон.
Уж лучше балансировать на шаре.
Вы помните ту девочку в трико
- С картины Пикассо? О как же хрупка!
Но как парит, немыслимо легко!
Понять ли вам всю суть её поступка,
Когда она, как некий символ божества,
Всем существом тончайшего скелета,
Вершит гармонию души, деля на два,
Свой лёгкий мир и образ грузного атлета.
О сколько в ней нервической души,
Невыразимой может быть словами!
Торгует грацией она не за гроши.
Но за щепоть любви меж ней и вами.
И труд её - пусть кто-то скажет - небольшой.
И дар Небес расценит как потеху.
Тому ж, кто видит не глазами а душой,
Подобен он не приходящему успеху!
Вы скажете, что это её хлеб.
Что вас она моложе и игривей.
Наверно так. Но средь других судеб,
Её судьба мне представляется счастливей.
Не буду утверждать. Здесь каждый чтит своё.
И каждый видит мир в своих оттенках.
Но, "лучше что?!" - нас вопрошает бытиё.
Парить над ним, иль ползать на коленках?
Тот лист, что уносился в пустоту,
Храним рукой божественной опеки.
Творец его узора красоту
Запечатлел в зрачке своём навеки.
И потому, друзья, нет повода стенать,
Во всякий день неся хулу Небесной каре.
Куда уж лучше с лёгкой грустью вспоминать,
Ту девочку, плывущую на шаре.
|
