Вот и всё, тебя не стало,
Головой обнял диван,
Всё тебе казалось мало,
Всё казалось, что не пьян.
Говорил: «Отстань!», как будто
Кто-то думал приставать,
Ты тяжёлый, твоё брутто
Кто захочет поднимать?
Мы ходили в рестораны,
Пока ты, забывшись, спал.
Мы и сами были пьяны,
Но никто не унывал.
Среди музыки и света,
Каблуками пол долбя…
Мне ж печально было где-то,
Не хватало мне тебя.
Не осилил, повалился,
Опозорился на век,
Мир от страха затаился,
Что с тобою, человек?
Разбудить и не мечтали,
Не хотели слышать мат,
Мы и сами так устали,
Что стояли наугад.
Ты не видишь, как всё остро?
Ты не чувствуешь вины?
Кто-то мог довольно просто
Пошутить и снять штаны.
Как бы ты хорош был утром
В полуфраке, и без брюк:
Вот такая камасутра,
Репутации - каюк.
«Симпатишный», но без «брюков» -
Нет ума и в сорок лет,
Если доживёшь до внуков,
Будут благодарны? Нет!
Где твои большие руки?
Мышцы сильные спины?
Кто возьмёт их на поруки?
Кто согреет до весны?
Нос, очки, кусочек гривы,
Глянешь, хочется бежать,
А недавно так игриво
Всех пытался обнимать.
День унылый, невесёлый,
Всё мне, кажется, порой,
Что лежишь ты где-то голый,
В снег уткнувшись головой.
А вокруг презлые волки,
Их не надо бы дразнить,
Не помогут отговорки,
Могут взять и откусить.
И кому ты будешь нужен
Неудачник, интроверт,
Ну а серым, им на ужин
Замечательный десерт.
За тебя переживаю,
Больше нет в душе огня,
Ведь теперь совсем не знаю
Как живёшь ты без меня.
Милый друг, ты мне так дорог,
Так душа моя болит,
Что давление сто сорок,
Что с утра радикулит.
Змей Горыныч, чудо-юдо,
Взять бы «дрына» да прибить,
Заполярное «верблюдо»,
Не могу тебя забыть…
|
