Стыдливый

Я не смерти боюсь и не пули,
Я боюсь, что скончаюсь грязнулей.
Вся одежда лишь та, что на мне,
Остальное сгорело в огне.
А жена балагурит: «Ну, дурень,
Ведь живём мы в период абсурда,
Бог всё видит и, значит, простит,
Не смутит его грязный твой вид».
Может так, но, однако, обидно
Отходить в лучший мир столь постыдно.
И молюсь я, молюсь – прости боже,
Раздирая слой грязи на коже.