|
|
 Взрослый
Совсем большой: дела, дела, дела.
Замучили – и дома нет покою.
Да будь вовек… неладен их “online” –
не знать бы вовсе что оно такое.
Уже не помню, сколько лет… и зим
ни посидеть, ни обсудить вопросов…
мироустройства с чаркой… чая. Сын
вернулся в дом необратимо взрослый.
Но всё ж он мне до суток обещал.
Отвлечься хочет – нервы на пределе.
Да остудит их палевая шаль –
виссон тумана горного ущелья.
Сведу его в один заветный лог.
“Подъём в четыре-засветло – по гимну…
Японии!” – пока не рассвело
предел цивилизации покинуть.
Я знаю в скалах дикую тропу,
которой к водопою ходят козы.
Хребет безмолвно ограждает путь –
эпичный змей, уснувший под наркозом.
Мы станем чутко слушать тишину,
присутствие свое не оглашая.
Безмолвье гор таит бикфордов шнур:
стена покоя немо оглушает.
Там шепчутся на хвойном языке
под звёздами задумчивые сосны –
гадают, созерцая стразы: кем
разбросана мерцающая россыпь?
Мы встретим солнце (первые лучи
у края тёмной чаши-полусферы)
и сделаем, минуту улучив,
роскошный снимок воскрешенья тверди.
На свалке антресоли мой рюкзак.
Который год не доставал? Четвёртый?
Спустить, повыбить пыль. Терпи, казак –
коленка ноет осенью, да чёрт с ней.
Буханка хлеба, свежая вода,
блокнот и ручка, старый верный Nikon
и всё, пожалуй. Скинуть бы года –
страницы проредить в учётной книге.
Но будет ныть. Пора будить бойца.
Приступим к экзекуции, пожалуй.
Надену плащ сурового отца:
“Под!…ём, малыш…” – пожалуй… оплошал я.
Но поздно отступать – проснулся:
– Пап?
– Не спишь? Я… лампу… погашу вот, лампу…
Пускай поспит – и так достал WhatsApp.
И я – туда же буром, косолапый.
|
|
