Её каприза томное желанье, Мой безалаберный любовный стих - Травой морей прибило вдруг сознанье На островах инстинктов основных.
Цыганкою по крови и по чувствам Она была, загадочный зверёк, На мир взирая взглядом, полным грусти, Улыбкой отвечала на упрёк.
Мы, помню, были с ней в одном раскопе Давно забытых херсонесских дней… Про тонкий шрам на очень милой попе - Наверно, Макаревич пел о ней.
В тот жаркий полдень крымское светило Давило плазмой прямо на виски. Она пришла и просто предложила… А я, в глазах читая тень тоски,
Не отказал. И ночь любви настала, Хоть полдень за окном зашкалил ртуть… Она своей футболки не снимала, Скрывая очень маленькую грудь.
Мы разошлись, довольные друг другом, И я о ней почти уже забыл, Как забывал внезапную подругу… Но этот вечер странный наступил:
Над морем плыли облачные тени, Закрыв собою круглую луну, И заставляли ветра песнопенья Подняться в замирании волну.
К руинам стен Владимирского Храма Стекались ведьмы на ночной шабАш И корни рук своих держали прямо, Нацелив в мир святой и божий наш.
Мелькнула мысль – в такой сакральный вечер Не обойти цыганской ворожбы… Я, вдруг, вдали её увидел плечи, И в этот миг всё стало на дыбы:
Откуда-то внезапное желанье Проснулось, тело дрожью оббежав, И я ускорил шаг за тенью Тани, С туманом в голове её догнав.
Загадочная адская улыбка Отказа яд мне впрыснула вовнутрь… На почве став невероятно зыбкой, Ни вымолвить не мог я, ни вздохнуть.
Зачем-то на колени опустился, И полилась откуда-то строфа… Не ведаю, как в доме очутился, Как затряслась в неистовстве софа.
Она меня не отпускала долго, И длился бесконечно бы процесс Без обязательства и чувства долга, Да юный отрок к нам в любовь залез,
Снедаемый мальчишеским либидо - На сборы экспедиции позвал… Я не испытывал к нему обиды, Я просто ничего не ощущал…
Не суждено нам больше пересечься - Она исчезла так же, как пришла… Но почему же, худенькие плечи Во мне опять струят поток тепла?
20 апреля 2008 года, г. Харьков
|