Стол повернули к свету. Я лежал Вниз головой, как мясо на весах, Душа моя на нитке колотилась, И видел я себя со стороны: Я без довесков был уравновешен Базарной жирной гирей. Это было Посередине снежного щита, Щербатого по западному краю, В кругу незамерзающих болот, Деревьев с перебитыми ногами И железнодорожных полустанков С расколотыми черепами, черных От снежных шапок, то двойных, а то Тройных. В тот день остановилось время, Не шли часы, а души поездов По насыпям не пролетали больше Без фонарей, на серых ластах пара, И ни вороньих свадеб, ни метелей, Ни оттепелей не было в том лимбе, Где я лежал в позоре, в наготе, В крови своей, вне поля тяготенья Грядущего. Но сдвинулся и на оси пошел По кругу щит слепительного снега, И низко у меня над головой Семерка самолетов развернулась, И марля, как древесная кора, На теле затвердела, и бежала Чужая кровь из колбы в жилы мне, И я дышал как рыба на песке, Глотая твердый, слюдяной, земной, Холодный и благословенный воздух.
Мне губы обметало, и еще Меня поили с ложки, и еще Не мог я вспомнить, как меня зовут, Но ожил у меня на языке Словарь царя Давида. А потом И снег сошел, и ранняя весна На цыпочки привстала, и деревья Окутала своим платком зеленым.
1964
P. S. Я бы очень хотела, чтобы не только кандидаты в президенты РФ, но и их доверенные лица, избиратели и просто те, кому дорога Россия, кому дорога жизнь человеческая, без национальности и социальных ограничений, прочитал этот стих - не один, а десять раз, и призадумался, прежде чем выговорит набившее оскомину: "можем повторить!". А что, собственно, вы можете повторить?! То, что переживают и стар, и млад в полевых госпиталях по всей Малороссии - русские, украинцы, буряты, дагестанцы, евреи и др.?.. Пусть все, кто так или иначе задействован в продолжении братоубийственной войны, "примерит" на себя чувства и ощущения того, кто лежит вниз головой на операционном столе и чья душа колотится на нитке. В заключение - еще несколько строк, написанных Арсением Тарковским в 1942 году:
Стояла батарея за этим вот холмом, Нам ничего не слышно, а здесь остался гром, Под этим снегом трупы еще лежат вокруг, И в воздухе морозном остались взмахи рук. Ни шагу знаки смерти ступить нам не дают. Сегодня снова, снова убитые встают. Сейчас они услышат, как снегири поют.
|