То бурливо-гневны, то спокойны воды.
Бедный переводчик! – устал, а всё гребёшь.
Ты к другому берегу в лодке перевода,
Словно перевозчик, читателей везёшь.
От берега родного – прямо к иноземному.
Но она обманчива – близость берегов.
Вроде те же люди, те же, в общем, земли,
Но, язык не зная, не сделать двух шагов.
Там свои обычаи, свои менталитеты,
Там своя история, дух свой и уклад…
Только что же это? Нет больших поэтов.
Протекает лодка. У берега стоят
Стихотворцы малые, просто лилипуты –
Гейне или Шиллер, Бодлер или Верлен,
В тине слов случайных, в водорослях-путах
Строк зелёно-синих, в которых мгла и тлен.
Нет, я не убью тебя, лодочник! Не стану.
Лодки сплошь дырявые, в какой ни поплыву.
Языков не зная, в жизни не пристану
К берегу чужому, к чужому волшебству.
Да и те, мне кажется, лодки, что стремятся
С иноземных к нашим российским берегам –
Чую: понапрасну мучаются братцы -
Тоже ненадёжны: дырки здесь и там.
Вроде бы и берег наш
полог, а не обрывист,
Только снова лодочник не доплыв, увяз:
Пушкин по-немецки – без кудрей, блондинист,
Пушкин по-японски – жёлт и узкоглаз.
Томик открываю: «Шедевры мировые» -
Эпох, что укатились, златое колесо.
Но где же плоть живая? – фигурки восковые,
Глянцевые куклы, музей мадам Тюссо.
…То бурливо-гневны, то спокойны воды.
Вёслами работая, к берегу гребёт
Незнакомый лодочник, мастер перевода.
Может быть, однажды всё же доплывёт?..
|
