ЭХ, ВОЗЬМУ-КА Я СЕСТРИЦУ-ТАЛЬЯНОЧКУ!
© Copyright: Виолетта Баша, "Московский литератор", №16, 2007 г.
Моим дедушке и бабушке - Петру и Насте
Золотые купола, небо синее, Здесь березкам хорошо хороводится! Только слишком много лет над Россиею Злые тучи. Ну, когда ж распогодится?
Эх, возьму-ка я сестрицу- тальяночку, Заиграю переливами звонкими, Синеокая, спляши нам цыганочку, Закружись между березками тонкими!
Чтоб веселье разлилось пенной брагою, Не вином хмелея - соком березовым, Красоту я повенчаю с отвагою, Молодецкий чуб с девичьими косами!
***
Домик в три окошка, старая скамейка, Каждый вечер Петр у крыльца сидит, Смотрит на дорогу: к горизонту змейкой Убегает трасса - грузовик пылит.
А закат - в полнеба, а поля – без края, Там, за горизонтом, есть другая жизнь. - Шурочка там с зятем, как живут, не знаю… С письмецом, дочурка, ты поторопись.
- Трудно бабке стало, уж и не выходит Настенька. Картошку нынче докопал. На зиму нам хватит. Все тоска находит - Схоронить успеешь? Слаб я нынче стал.
Домик в три окошка. Тихий свет из окон. С чугунком у печки бабушка кряхтит. В чугунке - картошка. Век, что Богом соткан, Огоньком в той печке скоро догорит.
***
Грузовик проедет - и не видно солнца. Марево укроет полдень в тополях. И пылит дорога вдаль до горизонта. И цветет гречихой курская земля.
В песенной сторонке синеглазых много. Расплескалась в душах поднебесья синь. Лето. Полдень. Детство. Дальняя дорога. Колдовские травы. Лебеда-полынь.
В Солнцевском районе вправду много солнца. За селом Орлянка нежная заря. Вспыхнет ненадолго низкое оконце. Ночью за рекою огоньки горят.
Есть одна деревня. Есть село такое... Может, и сегодня помнят там меня? Только справлюсь с жизнью, разберусь с судьбою - Все хочу вернуться. Много лет подряд.
Завари мне, мама, колдовские травы. Там, где у дороги дом родной стоял, Лебедой-полынью, горькою отравой, Поросла бурьяном рана пустыря.
Нищая церквушка. Старая ограда. Заросли сирени пеною кипят. Позабыты - брошены две могилки рядом. Где-то в поднебесье высоко летят.
Схоронили бабушку. Старика забрали. Все хотел вернуться, да не довелось. Горевал он молча, тихий и печальный. …А вернуться только мертвому пришлось.
Ивами расплачется сторона заветная. Всполыхнет зарницами да прольется в синь. Две могилки. Родина. Песенка не спетая. …Вот она какая, лебеда-полынь.
*** Золотые купола, небо синее, Здесь березкам хорошо хороводится! Только слишком много лет над Россиею Злые тучи. Ну, когда ж распогодится?
Что-то слишком много бед нам и горестей, Видно, выпало - не то, что задумано. Нам судьба – делить во всем это горе с ней, В песнях - плакать, в сказках – счастье придумывать.
Эх, возьму-ка я сестрицу- тальяночку, Заиграю переливами звонкими, Настя, Настенька, спляши нам цыганочку, Закружись между березками тонкими!
Чтоб веселье разлилось пенной брагою, Не вином хмелея - соком березовым, Красоту я повенчаю с отвагою, Молодецкий чуб с девичьими косами!
Только вряд ли я найду ту тальяночку, Да девчонку где сыскать босоногую? И не пляшут уж давно здесь цыганочку Старый дед да две старухи убогие.
Пьяный сторож лет под сто, в телогреечке - Уж не помнит, как зовут его, грешного, Каждый вечер тут сидит на скамеечке, - Выпьем что ли, - говорит, - распотешь меня.
- Что ты, дедушка, зачем? Мало ль горечи? Душу выжечь торопиться не следует. - Ты не внучка ли Петра Поликарпыча? Он у нас тут лошаденкой заведует!
- Да когда ж то было… - и замолчала я. Двадцать лет уж как в земле дед покоится. Ах, березонька моя ты печальная, Знать, не скоро на Руси распогодится….
|