Вонзались гвозди в плоть, как в масло нож,
но ты молчал, не веря в Сатану...
и в душах грешных вызывая дрожь,
вдруг разорвал на части тишину,
неистовый и горький женский плачь...
был неподкупен и жесток палач...
И полетел над головами стон,
сжимая расстояние в тиски,
сближая тех, кто рвался на поклон,
в безумном жесте трогая виски,
не веря, что исполнен приговор
и, что казнён невинный, а не вор...
Туман повис над дьявольской горой,
густым и душным облаком беды,
где безразличный ко всему конвой
не думал ни о чём, кроме воды,
шепча проклятья, вспоминая дом,
глотая в горле пересохшем ком...
Под несмолкающий, надрывный вой
слеталось стаей в небе вороньё,
размахом крыльев разрезая зной,
мешая вместе правду и враньё,
тем подтверждая жизненный закон,
что человек лишь ужин для ворон...
А утонувшим в боли небесам,
спасеньем стала скорая гроза,
смывая тяжкий грех по волосам,
тем, кто не в силах был поднять глаза,
наполненные до краёв тоской,
забыв навеки праведный покой...
|
