Часть 4
Действующие лица
Дашаратха – махараджа Кошалы, правитель Айодхьи.
Каушалья – супруга Дашаратхи, мать Рамы.
Сумитра – супруга Дашаратхи, мать Лакшманы.
Кайкейя – супруга Дашаратхи, мать Бхараты и Шатргуны.
Сумантра – советник Дашаратхи.
Васиштха – «Великолепнейший», духовный сын Брахмы.
Вишвамитра – великий мудрец и отшельник.
Рама – «Радость дарующий» - Аватара Вишну.
Лакшмана – сводный брат Рамы, олицетворяющий Божественную Любовь.
Бхарата – «Несущий бремя», «Поддерживающий», брат Рамы.
Шатргуна – «Истребляющий врагов» – брат-близнец Бхараты.
Сита – «Чистая» – супруга Рамы, приемная дочь Джанаки, раджи Видехи.
Сторонники Рамы
Гуха – раджа Шрингаверапура, преданный Рамы.
Джанака – раджа Видеху, отец Ситы
Сугрива – повелитель обезьян.
Хануман – советник Сугривы, преданный Рамы.
Гавайя - предводитель обезьян.
Гавакша - предводитель обезьян.
Гайя - предводитель обезьян.
Гандхамадана - предводитель обезьян.
Балимукха - предводитель обезьян.
Двивида - предводитель обезьян, сын Ашвинов.
Кратхана - предводитель обезьян.
Кешарин - предводитель обезьян, муж матери Ханумана.
Кумуда - предводитель обезьян,
Майнда - предводитель обезьян, сын Ашвинов.
Нила - предводитель обезьян, сын небесного строителя
Вишвакармана.
Панаша - предводитель обезьян.
Праматхин - предводитель обезьян.
Рамбха - предводитель обезьян.
Ришабха - предводитель обезьян
Ришабхаскандха - обезьяна, воин Сугривы.
Шарабха - предводитель обезьян.
Швета - предводитель обезьян.
Джамбаван - предводитель медведей.
Вегадаршин - предводитель медведей.
Джатаю - царь ястребов, сын Гаруды.
Сампати – коршун, брат Джатаю.
Манхара – злобная горбунья, служанка Кайкейи.
Вали – старший брат Сугривы, повелитель обезьян.
Ракшасы
Равана – «Воющий» – повелитель ракшасов.
Вибхишана – «Устрашающий младший брат Раваны.
Кхара - ракшас, брат Раваны.
Кубера – брат Раваны, внук риши Пуластьи.
Кумбхакарна – брат Раваны.
Шурпанакха – сестра Раваны.
Индраджит – сын Раваны.
Сторонники Раваны
Маходара - ракшас, полководец Раваны.
Прахаста - ракшас, полководец Раваны.
Шука - советник и полководец Раваны.
Юпакша - полководец Раваны.
Саммунната - советник полководца Раваны Прахасты.
Маханада - ракшас, советник Прахасты, полководца Раваны.
Кумбхахану - ракшас, советник Прахасты, полководца Раваны.
Прамати - ракшас, советник Вибхишаны.
Панаша - ракшас, советник Вибхишаны.
Шарана - ракшас, лазутчик Раваны в стане Рамы.
Кампана - ракшас, воин Раваны.
Митрагхна - ракшас, воин Раваны.
Пишача - ракшас, воин Раваны.
Прагхаса - ракшас, воин Раваны.
Праджангха - ракшас, воин Раваны.
Пратапана - ракшас, воин Раваны.
Рашмикешу - ракшас, воин Раваны.
Субаху - ракшас, воин Раваны.
Шонитакша - ракшас, воин Раваны.
Яджнакопа - ракшас, воин Раваны.
Яджнаматру - ракшас, воин Раваны.
Агникешу - воин Раваны.
Атикая - воин Раваны.
Ашанипрабха - воин Раваны.
Ваджрамушти - воин Раваны.
Джамбумалин - ракшас, воин Раваны.
Акт 1
Сцена 1
Утро. Ланка. Дворец Раваны. Сад в женской половине дворца. Сита, в окружении свирепых ракшаси, восседает на берегу небольшого пруда, поверхность которого покрыта белоснежными лотосами. Входит Равана.
Знаком, велев свите удалиться, усаживается рядом с прекрасной пленницей.
Равана
Утешься Сита. Отчего ты так печальна?
Тоска губительна для любящего сердца.
Ждёт мир подлунный с нетерпением венчанья,
Готовый ниц передо мною простереться.
(Прикасается своей огромной ладонью с унизанными драгоценными пальцами к плечу Ситы)
Позволь души твоей заняться врачеваньем:
Всё, чем владею я, дитя, к твоим услугам!
(Сита с отвращением отстраняется)
Равана
(Угрожающе)
Быть может, сносишься с супругом прежним втайне?!
(В сторону)
Тот не солжёт, кто основательно напуган.
(Хвастливо)
Трепещет Индра царь богов перед Раваной
И погубить меня напрасно ищет средства,
Сочтя, что силы будут больше, чем не равны,
Едва я вздумаю на трон его усесться!
Я получил благословение от Брахмы!
Кто славен тем же из живущих ныне смертных?!
Мне: ни в порочности, ни в святости нет равных!
(Несколько понижая голос)
Меня страшится сам отец творцов Вселенных…
Сита
(Стремительно поднимаясь с места)
Тебя в веках прославят трусость и коварство!
Подстать душонке мерзкой ракшаса обличье.
Твоей не стану, демон, можешь не стараться.
Супругой Рамы Сите быть куда приличней.
Женою шудры стать почётней и чандалы,
Чем выносить прикосновенья людоеда!
Судьба к иной любви меня предназначала
И до тебя мне ни малейшего нет дела.
Внушать одно способен чувство – отвращенье!
Зловонье трупов для тебя благоуханье.
Налитых кровью глаз безумное вращенье
Упасть вот-вот меня принудит без дыханья.
Кичишься святостью напыщенно подложной,
Не зная цели своего существованья!
Ты дни и ночи напролёт молиться должен,
Затем, что б Он не воплотил твои желанья!
Равана
(Холодно)
Молчи безумная! Мной сказано довольно,
Чтоб пробудить к себе любовь в жестоком сердце.
Когда не хочешь стать рабынею безвольной
Я впредь советую тебе поостеречься.
Отказа больше не приму. Клянусь Паталой.
Когда Раване не желаешь стать супругой,
То быть наложницею более пристало
Той, что не может отличить врага от друга.
Сита
(Хладнокровно)
Бог возместит тебе сполна мученья Ситы:
Ты оскорбленье смоешь собственною кровью.
Тому, в ком слава воедино с честью слиты
Объятья пылкие навстречу я открою.
(Смягчившись)
Ступай теперь, как есть на берег Океана,
Молись как прежде, преисполнившись смиренья.
Быть может, завтра сменит гнев на милость Рама
И ты спасёшь свой дивный мир от разоренья.
Равана
(Снисходительно)
Твой простодушный лепет слушать не желаю.
Пустая выдумка капризного ребёнка.
Сита
(В сторону)
Он прав: нет смысла дольше спорить с миражами.
Порою вслух я размышляю слишком громко.
Равана
(Задумчиво)
Прохладу ночи яркий полдень сменит зноем –
Извечный ход вещей ниспосланный нам свыше.
О, Лакшмидеви воплощение земное,
Господь молитвы покаянной не услышит.
Сита
(Не в силах скрыть своего удивления оттого, что Раване известна её истинная природа)
За что Всевышнего столь яро ненавидишь!?
Равана
(Невесело усмехаясь)
На то, Его непререкаемая воля.
Сах на тат йайа ива – теджах брахмариши1.
Я – Джая2, принявший обличие иное.
Виджая – Кумбхакарна, лев среди ракшасов.
Мы сыновьями Дити3 были в Сатья-югу.
Сита
1 «Сах на тат йайа ива: теджах брахмариши» - Я не тот, кем кажусь – проклятие божественных мудрецов.
2 Джая - Джая и Виджая – спутники Господа охранявшие вход в Вайкунтху, не пропустившие великих сыновей Брахмы, за что в Сатья-югу они были вынуждены родиться как Хираньякашипу и Хираньякша, в Tрета-югу - как Равана и Кумбхакарна, а в конце Двапара-юги - как Шишупала и Дантавакра. Чтобы избавиться от последствий своего греховного поступка, Джая и Виджая согласились временно стать врагами Господа, и, погибнув от руки Господа, обрели освобождение.
3Хираньякашипу (брат Хираньякши) – сыновья Дити и Кашьяпы. Хираньякашипу - в древнеиндийской мифологии неуязвимый царь асуров, захвативший власть над миром; убит Вишну.
(Придя в себя от изумления)
Вараха1 дайтьев умертвил в бою ужасном,
Всему живому, оказав тогда услугу…
Равана
(Утвердительно кивнув всеми десятью головами)
Господь нам дал тела ракшасов в Трета-югу2,
Благословив своим рождением Икшваку.
И род Митхилы отличил через супругу,
Назвав отцом своим безгрешного Джанаку.
Сита
(Презрительно)
Исчадье Ада. Замолчи. Ни слова больше!
Да ты последнего из смертных не свободней!
И погребённый под, желаний своих толщей
Мне возвещать посмел о Промысле Господнем?!
Нет, ты действительно считал, что я поверю,
Будто Всевышний посвящает в свои планы,
Того, кто норовом, скорей подобен зверю,
Чем наделённому рассудком?! Вождь бесславный,
Неисчислимых полчищ демонов, ты – проклят.
И только в этом, разве что не сомневаюсь.
А, что до прочего – громам ущелья вторят,
Хоть и не в силах воплотить последних ярость.
Равана
Какая разница теперь: чему ты веришь,
А что надменно подвергаешь осмеянью.
Господь известный устроитель таких зрелищ,
Где миллионы обрекают на закланье.
Сита
Глупец, тебе ль судить о том, кого не знаешь.
Равана
(С грустной улыбкой)
О, Сита, Он непостижим в своей природе.
Сита
(Невольно улыбаясь в ответ демону)
1Вараха (Санскр.) – Вепрь-аватара Вишну; третий по счету.
2Юга (санскр. युग, yuga, букв. «пара») — в космологии индуизма — мировой век, четвёртая часть махаюги. Восьмитысячная часть Кальпы. Век Мира, которых всего четыре, и ряды которых последовательно проходят в течение манвантарного цикла.
крита (санскр. कृत), «свершение», также сатья (санскр. सत्या), «достоверность»;
трета (санскр. त्रेता), «тройка (в игральных костях)»;
двапара (санскр. द्वापर), «двойка (в игральных костях»);
кали (санскр. कलि), «пустой бросок (в игральных костях)»
В каждой последующей из Юг внутри цикла понимание Истины и нравственность уменьшаются, а невежество растет. Каждой Юге предшествует период, названный в «Пуранах» Сандхья, сумерками, или переходным периодом, а за ней следует другой период такой же длины, называемый Сандхьянса, «часть сумерек». Каждый из них равняется десятой доле Юги. Группа четырех Юг сперва исчисляется божественными годами, или «годами богов» — каждый такой год равняется 360 годам смертных людей. Период соответствующий 4 320 000 годам называется Махаюгой или Манвантарой. 2 000 таких Махаюг, или период в 8 640 000 000 лет, составляет Кальпу: последняя является лишь «днем и ночью», или двадцатью четырьмя часами, Брамы. Таким образом, «век Брамы», или сто его божественных лет, должен равняться 311 040 000 000 000 нашим смертным годам. (Википедия).
Вот уж воистину грехов вселенских залежь?!
Равана
Но, ведь иной и ест немного, а – дороден…
У нас у каждого своё предназначенье,
Однако цели служим общей мы бесспорно.
Знай, это – Рама мне внушил к тебе влеченье.
Сита
(В сторону, растерянно)
Настолько правды в этом, же и вздора.
(Раване)
Как бы там ни было: готовься к смерти, ракшас.
Господь всемилостив, но в гневе царь Айодхьи.
Им не одно земное царство разрушалось…
Равана
(Поднимаясь на ноги)
Передо мной бежали в страхе полубоги.
А впрочем, Сита, ты права: опасно медлить,
Когда соперник меч направил в сердце Ланки.
Мы снова встретимся с тобою, после смерти.
Настало время собирать бойцов в фаланги.
(Уходит)
(В ветвях деревьев появляется Хануман и, заметив Ситу, пытается привлечь её внимание незаметно для стражниц)
Хануман
(Шепотом)
О, Лакшмидеви. Сита, Сита…
Сита
(Удивлённо оглядываясь по сторонам)
Что такое?!
(Горестно вздохнув)
Я в шуме ветра различаю чей-то голос…
Молю, кто б ни был ты, оставь меня в покое.
Когда бы небо вдруг над миром раскололось
И сам Господь сошёл по облачным ступеням,
А время в страхе перед ним остановилось,
Я ниц простёрлась бы тотчас с благоговеньем
И смерть из рук Его принять почла б за милость.
Что может быть ужасней жизни в заточенье?
(Наконец замечает Ханумана, держащего в лапе перстень, принадлежащий Раме)
Но наблюдая птиц порхание ревниво,
Соизмеряя боль души с предназначеньем,
Я, слова жалобного вслух не проронила.
(Взглядом указывает ванару на укромное место среди корней гигантского дуба)
И недостаточным сочтя страданья Ситы,
Судьба решила их, как видно преумножить…
Хануман
(Улыбаясь, протягивает царице перстень)
О своей будущности Господа спроси ты.
Сита
(Прижимая его к сердцу и с тревогой оглядываясь по сторонам)
Мы не одни с тобой.
Хануман
Я буду осторожен.
(Не в силах оставаться долго серьёзным)
Гость долгожданный, а приём, отнюдь не важен.
Кто непочтительным был с Ситой из ванаров?
Скажи, и мы его по-своему накажем,
Сил не жалея для напутственных ударов.
Сита
(Словно не слышала слов Ханумана)
Ванар, а как тебе достался этот перстень?
Что с обладателем его случилось прежним?
Хануман
(Внимательно взглянув на царицу)
Я понимаю, что вопрос мой неуместен,
Но неуменье чувств таить прости невежде.
Могучий ракшас ужасающего вида,
С которым ты вела приветливо беседу…
(В сторону, сложив молитвенно ладони)
И да простит мне подозрения Говинда.
(Обращаясь к Сите)
Уж не Равана ли, что вызов бросил небу?
Сита
(С досадой)
Да. Это так, ванар, а что с моим вопросом?
Хануман
Позволь представиться: я – подданный Сугривы.
Веду свой род от бога ветра1 …
Сита
(В сторону, с отчаянием)
Как непросто,
Порой от смертных получить ответ правдивый.
Когда бы был ванар рождён от деви Сомы,
То получил бы ум недюжинный в наследство.
А, так, рассудок его ветра невесомей:
Уже готов по всей Вселенной разлететься.
А впрочем, я и без ванара твёрдо знаю:
Ничто не может в этом мире длиться вечно.
1Хануман (санскр. हनुमान् «разбитая челюсть») — божественная обезьяна, сын бога ветра Ваю и апсары Пунджисталы. Один из главных героев «Рамаяны», друг Рамы и Ситы.
Пускай болтает хоть весь день про свою стаю,
Я отнесусь к нему с терпеньем бесконечным.
Хануман
… вняв зову сердца, я попал в леса Дандака.
И находясь в трёх днях пути от Читракету,
О, Мать, от счастья, я ну разве что не плакал,
Когда увидел Раму…
Сита
Что важней, чем это?!
И ты мой слух терзал пустою болтовнёю,
Вместо того чтоб повестить, зрел Икшваку?!
Хануман
(Лукаво)
Только скажи и я обиду кровью смою
Или Равану, как паршивую собаку…
Сита
(Умоляющим голосом)
О, Хануман, прошу, молю: не надо больше!
Порадуй Ситу односложностью ответов.
Здоров ли Рама, как и прежде?
Хануман
(Ворчливо, недовольный тем, что Сита не позволила ему блеснуть красноречием)
Всё такой же.
Сита
(Сделав над собой усилие, пытается ответить в тон ванару)
И он с Равной, чем-то схож?
Хануман
(Насмешливо)
Как тьма со светом!
Сита
Здоров ли брат его возлюбленный?
Хануман
Лакшмана?
Кто неотвязностью своею сходен с тенью?
Тот, кому верность Раме в прочих нежеланна?
Сита
(Улыбаясь метким определениям Ханумана)
Его не спутаешь с другими.
Хануман
Несомненно.
Мать, не довольно ли взаимных притязаний?
Нам друг о друге всё доподлинно известно.
Быть может, времени на спор терять не станем
И, не таясь, вдвоём покинем это место?
Сита
О, не терзай мне сердца. Я ли не мечтала.
И дни и ночи, пребывая в заточенье,
Чтоб Рама снял с души разлуки груз печальный
И положил конец супруги злоключеньям.
Но точно так, как недоступна пониманью
Простого смертного божественная сущность,
Отца творцов вселенных волю выполняя,
Проникнуть в цели Его Промысла не тщусь я.
Угодно Господу, чтоб Лакшмиджи страдала?
На несчастливую судьбу роптать не смею.
Что жизнь и смерть моя: ни много и ни мало…
Хануман
(Задумчиво)
Тем бескорыстней жертва, чем душа святее.
(Занавес)
Сцена 2
Поздний вечер. Ланка. Дворец Раваны. Тронный зал. На троне, вперив взгляд в пустоту, восседает Равана. Входит Вибхишана.
Равана
(Оживившись)
Деяний славных близко время, Вибхишана.
Вибхишана
Осознавая это, я отнюдь не весел.
Беду ругают, если та придёт нежданно,
Но, что сказать о том, кто меру зла отвесил
Для своих подданных своею же рукою.
И убеждает, что печётся об их благе?
Равана
Пускай оставит Рама демонов в покое
И я охотно распущу бойцов фаланги.
Ты волен сетовать, но вызов уже брошен.
Мы изменить, что предначертано не в силах.
Считаешь, я не стал правителем хорошим?
Таким, которого б молва превозносила?
Вибхишана
Равана?! Гибель всей державы неизбежна,
А ты печёшься о своём авторитете?!
Когда осталась хоть малейшая надежда…
Равана
(Кивая в сторону окна, за которым шумел огромный город)
От гнева Господа советуешь призреть их?
Вибхишана
Но ведь в тебе причина их грядущих бедствий?!
К тому, что светлого ни есть в душе взываю:
Твоё смирение теперь всего уместней
Да низойдёт на Ланку милость неземная!
Уста молитвой покаянною отверзи
И дело жизни заверши – духовный подвиг
Но не за ради суесловий затрапезных
А ради тех, кто за тебя под смертью ходят.
Равана
Твои стенанья вовсе слушать не обязан.
Будь осторожен впредь и помни своё место.
Война решает все, наверное, и сразу,
Ну, а кто прав лишь одному Ему известно.
Вибхишана
Я приму сторону врагов твоих Равана.
Равана
И добровольно обречёшь себя на рабство.
Вибхишана
А мне приятно это слышать как ни странно.
Равана
Глупец, ты только что лишился прав на царство.
(За сценой крики ужаса, треск пламени и грохот обрушивающихся зданий)
Что за треклятый шум?!
(Вбегает Индраджит – сын Раваны)
Пожар! В огне весь город!
Как погребальные костры пылают зданья.
Равана
(Сквозь зубы)
Пусть сгинет вовсе этот мир: он мне не дорог.
Кто, обрекал такую жертву на закланье?
Вибхишана
(С ужасом, глядя на брата)
Тщета души твоей страшит меня, Равана.
Равана
Слова двуличного лжеца и лицемера.
Вибхишана
(Направляясь к выходу)
Ты был правителем ракшас, а стал – тираном.
Тебе не нужно, чтобы Ланка уцелела.
(Уходит)
Равана
(Обращаясь к сыну)
Откуда начался пожар?
Индраджит
(С изумлением оглядываясь)
О бездны Ада,
Все как один мне указали это место!
Но во дворце царит вечерняя прохлада?!
Равана
Присядь, поведай, сакха1: что тебе известно?
Индраджит
Ракшасы видели гигантского ванара,
Который в небо взмыв из сада махараджи,
Скакал по кровлям, словно в джунглях невозбранно,
Но не затем, чтоб воровать, привыкший к кражам
Он вёл себя, как в стан врага проникший воин:
Рвал без разбора сонных ракшасов на части,
То затаясь во мраке ночи, вероломно
Сражал того, кто к ратным будням непричастен.
То обращал свой гнев внезапно на строенья,
Не утоляя тем, однако, свою ярость,
1Сакха – мальчик.
В столице спящей, сея ужас и смятенье
Ущерба видом причинённым ободряясь.
То вновь бросался на случайные отряды
Из наспех собранных бойцов дворцовой стражи.
(А те и в лучшие то дни войне не рады)
Спасались бегством, не завидев его даже.
Повергнув в ужас Ланку, этот пёс Господний
Желая буйства насладиться результатом
Поджёг свой хвост от подвернувшейся головни
И сотни искр роняя, ринулся обратно.
Дворцы Прахасты, Маходары и Юпакши
Погибли в пламени почти, что в одночасье.
И только дивный сад к строеньям примыкавший
Огонь не тронул, из-за рва с водой, на счастье,
И полководцы в нём укрылись от пожара,
Ванару злобно посылая вслед проклятья.
Дворец Прамати та же участь ожидала,
Но он вчера ещё уехал к своим братьям.
Сгорел дотла дворец могучего Панаши,
И прорицателя Прахастхи – Сумманнаты
И еще многих предводителей бесстрашных,
Которых милостями щедро осыпал ты.
Равана
(Задумчиво)
Обличья прежних аватар общеизвестны.
В священных Ведах нет ни слова о ванаре.
О, Индраджит, он без сомненья просто вестник
И вскоре здесь не будет духа этой твари.
Индраджит
Когда посланник вытворяет здесь такое,
Чего же Ланке ожидать от господина?!
Равана
Узнаем вместе, Индраджит, ведь ты со мною?
Индраджит
Да.
(В сторону)
Но лишь в том, что мне окажется по силам.
Равана
Образчик мужества и верности сыновней,
Вели всем асурам, страдающим от жара
Без исключенья: будь то воин иль сановник
Следить, чтоб пламя закромам не угрожало.
Взяв повместительней меха воловьей кожи,
Пусть те, кто демоном отцом рождён крылатым
Летит к воде и набирает, сколько может
Нести к уже объятым пламенем палатам.
Слоноподобных исполинов приведи мне.
Велю сровнять с землёю всё вокруг пожарищ.
Пусть ни лачуги не щадят, гигантов бивни,
Ни кшатры преданной дворцы, ни своды капищ.
Поставь недрёмную охрану близ кварталов,
Где Семипламенный еще во славу Вишну
Не обратил в золу жилищ больших и малых,
Дабы отпор давать ворам: своим и пришлым.
Да отряди до сотни ловкостью известных,
Блестящих медью лат бойцов пышнопоножных
Дабы они, соединив усилья, вместе
Явили мужество, безумного стреножив.
Индраджит
Мой повелитель и отец, я всё исполню:
Ванар погибнет этой ночью неизбежно.
Позволь возглавить храбрецов могучих сотню.
Равана
Да отзовётся это воплем в царстве смежном.
Ступай, даю на то своё благословенье.
Погибель рода предварит твоя удача.
Исход времён настал: пожар это – знаменье.
Дитя, исполни то, к чему был предназначен.
Индраджит
(Бросая внимательный взгляд на отца)
Ты знал о бедствии заранее, не так ли?
Равана
(Отрицательно качая головой)
Но был готов увидеть нечто в этом роде.
Индраджит
И нам долженствует смириться?
Равана
Нет. Навряд ли…
(На мгновение смолкнув, прикрывает рукой глаза)
Я даже более того скажу: напротив,
(Всем своим видом выражая решительность, стремительно встаёт с трона)
Едва мы Раму из Айодхьи уничтожим –
Извечный ход вещей изменим во Вселенной.
Всё, что внушалось нам с рожденья, было ложным
Индраджит
А что же истинно?
Равана
Лишь то, что неизменно.
Что: правит, правило и будет править миром?
Любовь? Смирение? Пустое! Жажда власти!
Она является единственным мерилом,
Того, что смертными ещё зовётся – счастьем.
Младенец матерью владеет безраздельно,
Не уступая никому её вниманья.
Терзает алчным душу призрак разоренья,
Тщеславный ум – во власти самолюбованья.
Рабы безвольные бесчисленных желаний
Всю жизнь гонимы как листва порывом ветра:
То страхом смерти, то тщетой переживаний
(Указывая пальцем куда-то вверх)
Не устают мечтать о Нём, настолько щедром,
Что в милосердии своем, не зная меры,
Наполнить смыслом может их существованье
И счастье общее заменит личным бредом.
(Усмехаясь)
Да обёрнётся карой вспомоществованье.
Индраджит
Отец, ты мудр как сонм богов, свидетель небо,
Но отчего мы прозябаем в этом мире,
Когда ракшасам в царство Господа путь ведом?
Равана
(Задумчиво)
Затем, что силы Его нет необоримей.
(Внезапно окно распахивается и в проёме появляется Хануман)
Хануман
О, тень могущества Отца творцов Вселенных,
Равана, жалкий обладатель худших качеств
Какими демон наделён, гроза бессмертных,
Я вестник гибели пишачей и ракшасов!
Дрожи презренный пожиратель бренной плоти:
Через меня, Икшваку бросил тебе вызов.
Не жди пощады, затворись в своём оплоте
Тебе весь мир нести погибель, Им подвизан.
(Занавес)
Сцена 3
Вернувшись с Ланки Хануман, застал Сугриву и Раму в самом разгаре приготовлений к величайшей из битв. Сообщив радже Айодхьи о том, где и как содержит Ситу Равана, ванар, не отдыхая, всецело посвятил себя подготовке отрядов к предстоящему штурму. Океанское побережье Бхарата-варши. Стан Рамы. Со всех сторон стекаются многотысячные толпы могучих ванаров и их союзников медведей. Подножие гигантского дуба. Входит Сугрива, Хануман, Нала, Рама и Лакшмана.
Сугрива
(Почтительно обращаясь к Раме)
Твой план вторжения грешит одним изъяном.
Лакшмана
(Вспыльчиво)
Чем Рамы замысел ванарам неугоден?!
Ответь Всевышнему, лев в стаде обезьяньем,
Ведь не коров на дикотравие выводим!
Сугрива
Поток язвительных речей твоих, Лакшмана,
Не умалит ничуть значенья нашей жертвы.
Победа в битве нам не менее желанна,
Но пусть Господь решает сам: кто скажет первый.
Рама
Да усмирит гордыню равный среди равных:
Смиренье – путь для обретенья знаний свыше.
Вопрос войны теперь важней, чем спор о нравах.
Итак, «имеющие уши, да услышат».
Сугрива
Стволов не станет вековых в лесах Дандака.
Нала
К тому же дерево сгодится не любое.
Хануман
(С присущей ему страстью к насмешкам)
Ведь для того, чтоб мы вступили с кем-то в драку,
Вначале следует попасть на поле боя.
Сугрива
А между Ланкой, видит Бог и этим местом –
Необозримые просторы Океана.
Хануман
Нам лишь на дно его по силам опереться,
Но в этом случае мы сгинем и подавно!
Сугрива
Плотов к положенному сроку не построим.
С учётом рикшей1 черномастных Джамбавана,
1Рикша – здесь, «медведь» («Сапта-рикша» – «Большая медведица» (санскр.))
На зов Всевышнего идущих плотным строем
Нас – миллионы перед бездной Океана.
Мы все стремимся, как и ты на берег Ланки,
Но путешествие губительно для войска.
Когда прикажешь, в море двинутся фаланги,
Но вплавь до Ланки мы живьём не доберёмся.
Лакшмана
Нет ничего, что б оказалось непосильным
Для всемогущего Отца творцов вселенных!
Ты насмехаешься над, мира властелином,
Вод, устрашась под сенью стоп Его нетленных?!
Сугрива
Мы разделяем твою веру, Бог свидетель.
Хануман
Примером стань для усомнившихся, Лакшмана!
Рама
(Укоризненно)
Седины нажили, а ссоритесь, как дети.
(Обращаясь к Ниле, задумчиво глядящего на прибой и не принимавшего участия в словесной перепалке)
Подай совет о, лучший сын Вишвакрмана:
Как нам доставить войско в целости на Ланку,
Не тратя времени и сил своих впустую?
Нила
(Сугриве с осуждением за его неуверенность в своих силах)
Жезл указующий ты держишь или палку!?
(Обращаясь к Раме)
Мост величайший во вселенной возведу я!
(Обращаясь к Океану)
Не осуждай меня за то, Седобородый,
Что снедью каменной наполню твоё чрево.
Ведь ты не в силах сам разверзнуть свои воды?
Океан
Ванар, блажен от века тот, кто движим верой.
Являясь Промыслу преградою невольной,
И узревая в том своё предназначенье,
Смирюсь безропотно, Бог даст с любою болью –
С души не в силах сбросить тела облаченье.
Там, где укажешь, пламенеющие горы,
Поднимут дерзко вверх чадящие вершины,
Дабы служить ванарам в качестве опоры.
Ведь вы на остров перебросить мост решили?
Рама
(Улыбаясь)
Сын Вишвамитры столковался с Океаном?
Нила
Он облегчит задачу нашу несказанно,
Воздвигнув цепь из огнедышащих вулканов.
Мне нужен месяц вместо года.
Рама
Это славно.
Сугрива
Во имя Господа потрудимся, ванары!
Теперь настал момент, которого все ждали!
Мы приступаем к возведенью переправы,
Дабы лишить Равану жизни и державы.
Когда камней и валунов не станет в мире,
Мы сами ляжем тебе под ноги, Икшваку!
Рама
(Едва заметно, с грустью усмехаясь)
Вы своей верой мне надежду подарили,
Как «дарит» утро смертным пенье чакраваку.
Лакшмана
(Указывая в сторону огромных волн, несущихся в сторону суши)
Что взволновало так поверхность Океана?!
В день сотворенья мира зыби были меньше!
Сугрива
Но воля Брахмы их тогда на сушу гнала.
(Обращаясь к Раме)
Велеть очистить берег воинам, Безгрешный?
Он будто тщится звёзды смыть с чела Вселенной…
Рама
(Отрицательно качая головой)
Долг милосердного – терзаться общей болью.
Он, как и вы счёл цель мою первостепенной
И предлагает себя в жертву добровольно.
Лакшмана
(Со смешанным чувством страха и удивления)
То кровь земли самой бьёт огненным фонтаном
И намывает острова кипящей лавы.
Творится дивное за пологом туманным…
Нила
(Сурово)
Да не прельстимся его видом небывалым.
Рама
Покуда кровь алтарь войны не обагрила,
Взирать на жертву риши праздно мы не станем.
Победа мужества, конечно же, мерило,
Но несть числа, кто не одним убийством славен.
Ванары, слушайте и рикши Джамбавана:
Война есть худшее из мыслимых решений
Хотя бы тем, что лишь безумному желанна
И мир не станет после оной совершенней
Но в силу лживых сопричин и спорных следствий
Стремятся смертные доказывать друг-другу,
Что, вырезая всех живущих по соседству
Потомкам могут оказать своим услугу.
Вы все, пошедшие за мной, узрите бездну,
Что разделяет мир несущий и духовный.
Меня забывшим путь обратный не отрезан,
Но милосердье зачастую не бескровно.
Засим не станет безусловным возвращенье,
Раваны в кущи благодатные Вайкунтхи:
И он и все, кто будет с ним без исключенья
Должны принять за прегрешенья свои муки.
Ложь и предательство: оружье лицемеров.
Вожди безумные – проклятье для народа.
И цель ближайшую, при размышленье зрелом
Я вижу в том, чтобы Равану свергнуть с трона.
Народ, правителей достоин, как известно,
Но для всего есть место в Промысле Господнем.
К спасенью, демонам хочу подать я средство,
Да будет каждый асур в выборе свободен:
Оставить тех, кто сам себя обрёк на гибель,
Смущая медью ощерившихся фаланги,
Либо идти, куда велит богов хулитель
И своей кровью обагрить долины Ланки.
Смерть всех нас, так или иначе, примиряет,
С тем, что ничто не может длиться бесконечно.
Но за других, мы их судьбу решать не вправе,
Пока на поле битвы не случится встреча.
Известно ракшасам о нашем приближенье.
Ввиду неравенства возможностей позволим
Прийти с повинной, пересилив искушенье,
Ять безоружных вопреки Господней воле.
Сугрива
Долготерпение – удел великодушных.
Равана сам ожесточил сердца ванаров.
Ты, поступай, Икшваку, как считаешь нужным,
Но мы не станем, видит Бог, жалеть ударов.
(Занавес)
Акт 2
Сцена 1
Следуя указаниям Налы, ванары и медведи, используя вулканы, поднятые со дна Океаном, сооружают огромный мост, по которому переправляются на Ланку. Узнав о наступлении бесчисленной армии, Равана спешно собирает военный совет. Все ракшасы, за исключением Вибхишаны поддерживают его в стремлении дать сражение Икшваку и его свирепым воинам. Младший брат Раваны, получив отказ на просьбу выдать Ситу Раме, покидает Ланку и устремляется на встречу Раме. Заняв берег, ванары и медведи во главе с Сугривой и Джамбаваном устремляются в глубь острова и окружают цитадель ракшасов. Навстречу им, из четырёх городских ворот выдвигаются стройные фаланги демонов, возглавляемые лучшими полководцами Раваны: Ваджрадамштрой, Акампаной, Прахастой, Кумбхакарной и сыном правителя асур – Индраджитом.
Утро. Долина, в центре которой возвышается неприступная крепость ракшасов – Ланка. Стан воинства Рамы. Военный совет. Входят военачальники ванаров Сугрива, Нала, Хануман, Ангада и полководцы медведей – Джамбаван и Вегадаршин, а также правитель Айодхьи Икшваку Рама и его брат Лакшмана.
Сугрива
Сотрём с лица земли, сей град четырёхвратный!
С востока Нала наступай, Ангада – с юга!
Нала
(Оценивающе осматривая укрепления цитадели)
Уже к исходу дня мы двинемся обратно.
Ангада
(Хищно усмехаясь)
Живыми демонам не вырваться оттуда!
Сугрива
Ворота с запада – забота Ханумана.
Хануман
Я уничтожу створ, обитый толстой медью,
Чтобы ракшасам больше было неповадно
Ванаров потчевать со стен железной снедью.
Рама
(Задумчиво глядя в сторону крепостных стен)
Когда судить по развевающимся стягам,
Равана выбрал уже место поединка.
Необходимым для себя почту быть рядом
Дабы не вышла с наступлением заминка.
Хануман
(Умоляюще)
Перемени своё решение, Сугрива!
К воротам северным идти позволь за Рамой.
Сугрива
Судьбы счастливца не желай себе ревниво.
Ибо чревато ослушание расправой.
То не угодно Богу, что прещает Дхарма,
Ибо закон превыше суетных желаний.
Хануман
(В сторону)
Не стал бы, верно с этим спорить даже Брахма.
Нала
(Сочувственно)
Господь всегда даёт сверх наших ожиданий.
Сугрива
(Наставительно)
Должны быть части всего войска соразмерны.
Я не намерен рисковать бойцами, значит –
Мы отделим от шеи голову презренным,
Но победим, не полагаясь на удачу.
Нала
Лев о трёх лапах неизбежно погибает.
И ты, как лучший поединщик из живущих,
Десница воинства, смирись перед богами,
Не искушай того, кто спорит с Вездесущим.
Он призовёт тебя о, тигр среди ванаров,
И ни приблизить, ни отсрочить это время.
Ведь, сил души тот не растрачивает даром,
Кто отдаёт себя на волю провиденья.
Ангада
За Раму все мы умереть по сути вправе,
На всепрощение надеждой утешаясь.
Сугрива
Чем больше демонов в Паталу мы отправим,
Тем вероятней оправдаем нашу ярость.
(Крепостная стена Ланки. Входит Равана в сопровождении своих военачальников: Индраджита, Кумбхакарны, Маходары, Прахасты, Юпакши и Шуки).
Равана
(Озирая огромный стан ванаров и рикшей)
Тьма не уступит свету! Гнусные ванары!
Индраджит
Позволь твоею стану править колесницей!
Маходара
(Презрительно)
Блохастый сонм! Они – ничто, без аватары.
Прахаста
(Ощерив клыкастую пасть)
Я не позволю над ракшасами глумиться!
Равана
(Недобро усмехаясь)
Безумцы, бросившие вызов расстояньям,
С тем чтобы только смерть принять из рук Раваны.
Покуда солнце озаряет мир сияньем,
Досуг не станем омрачать схожденьем бранным.
Пускай кусают себе локти обезьяны
В надежде тщетной сокрушить гранита блоки.
Мы с наступленьем темноты гостям незваным
Мечом укажем путь в чертоги Питралоки1.
(Обращаясь к тысячам ванаров, безуспешно пытающихся взобраться на неприступные стены Ланки)
О, нагов сыть, что именует себя ратью,
Почтите крепким сном баньяновые рощи.
Копья до вечера не стану в руки брать я.
(В сторону)
Созданьям тьмы во мраке биться много проще.
(Кумбхакарне)
Ступай туда, где реют стяги Ханумана.
Возьми слонов и колесничих сколько хочешь.
Будь щедрым, сея в толпах смерти Кумбхакарна.
Кумбхакарна
(Хладнокровно)
Сдержу блохастый сброд до наступленья ночи.
Равана
О, Индраджит, ты побледнел!?
Индраджит
От гнева, разве!
Равана
(С удовлетворением, хлопая старшего сына по плечу)
Не допускай ванаров в створ ворот восточных,
Щади себя, но и не будь излишне праздным.
Индраджит
(Ударяя себя в грудь ладонью)
Иду, всех мыслимых достоинств средоточье!
Прахаста
Кому, ворот доверишь южных безопасность?
Ублюдков скопище кольцо уже замкнуло.
Индраджит
(Обводя рукой могучих полководцев, окружающих отца)
Отец мой, вдоволь храбрецов ещё осталось,
Кто сможет выстоять среди смертей разгула.
Равана
Со стороны климатов южных встань, Прахастха.
Будь неприступней, чем для смертного – Сумеру.
Встречай ванаров, по возможности бесстрастно.
Не проявляй своей отваги беспримерной.
Прахастха
1Питралока – мир предков.
Я разорву ванаров голыми руками!
(Хищно усмехаясь)
Но медь клинка не обагрять не обещаю.
Равана
Своим согласьем гибель тварям предрекаем.
Индраджит
А паче: мужеством и острыми мечами.
(Уходят)
Западная стена цитадели. Ванары во главе с Хануманом, безуспешно пытаются ворваться в Ланку. Среди зубцов надвратной башни появляется Кумбхакарна и Шаруна.
Хануман
(Гримасничая)
О, снизойди до поединка, Кумбхакарна!
Я насажу на ствол баньяна твою тушу!
Кумбхакарна
(С достоинством)
Мне башен западных поручена охрана.
Хануман
(Угрюмо)
Быть по сему. К исходу дня я их разрушу.
Кумбхакарна
(Наблюдая за тщетными попытками воинов Сугривы взобраться на стены и обращаясь к советнику ратхи-вознице - Шаране)
То не пророчество, а ветра завыванье.
Ванары явно не готовы ныне к штурму.
Хотя Господь благоволит к своим созданьям,
Но застит свет Его, желаний блеск мишурный.
Они столь сильно угодить стремятся Раме,
Что счёт потерям совершенно не ведётся.
Будь Хануман, чуть безрассудней и упрямей
Нам не пришлось бы ожидать захода солнца.
Шарана
Холмы из трупов уже вровень со стеною.
Исходит мрачное чело кровавым потом.
Безумцы вскоре погребут нас под собою.
Кумбхакарна
(Направляя Шарану к Раване с донесением)
Непобедим, кто мнит Всевышнего оплотом.
То не сражение, скажи Раване – бойня.
Никто из нас не преуспел ванара больше,
В уничтоженье обезьяньих орд сегодня.
Да будет милостей Господних славен дольщик.
Чем ощутимее урон бойцов Икшваку,
Тем меньше гнева избежать Его возможность.
Оплачут вдовы сонм пришедших из Дандака.
Проси позволить нам утратить осторожность.
(Занавес)
(Восточные ворота цитадели. Входит Индраджит и его ратхи, советник Вибхишаны - Прамати. Нала заметив среди зубцов стен сверкающий шлем ракшаса, украшенный посеребрёнными рогами буйвола взмывает в воздух, тщетно пытаясь схватить демона за горло)
Индраджит
(Откинувшись назад, с ехидной усмешкой)
Прием радушный, очевидно, нас тут ждали.
Прамати
(Презрительно)
С животным в бой вступать, какое униженье.
Нала
(Совершая вторую неудачную попытку взобраться на стену)
Что ты бормочешь, асур, гнусный раб желаний?!
Индраджит
(Деланно зевая)
Утихомирь ванара, сделай одолженье.
Прамати
(Накладывая стрелу на тетиву)
Моё почтение Икшваку, обезьяна!
(Нала чудом спасшись от неминуемой гибели, скрывается в толпе ванаров, оставляя за собой кровавый след)
Индраджит
(Хохоча)
Беги, безжалостный убийца насекомых!
Прамати
Его добить бы не мешало, да нельзя нам,
Оставить город без причин на то весомых.
Индраджит
(С изумлением, озирая море тел, кишащее у подножия внешней стены Ланки)
Где крючья медные и прочные канаты,
Где шкур воловьих свод навесов для подкопов,
Примёты, башни, чем обычно так богаты
Все вдохновители воинственных походов?!
Какое, жизнями бойцов пренебреженье?!
Прамати
(В сторону)
На львиный трон цари взбираются по трупам.
Индраджит
(Направляя ратхи для доклада отцу)
Самоубийство здесь, скажи, а – не сраженье:
Ванары сами расправляются друг с другом
Отставших сонмы, тщась попасть на поле боя
Теснят азартно, что есть сил ряды передних
И море тел, кровавой линией прибоя
Под ливнем стрел вздымает яростные гребни.
Прамати
Презренье к смерти – доказательство их веры
В то, что теперь паденье Ланки неизбежно.
Не безрассудство, но желание быть первым,
Обременяет жизнью данников надежды.
Смерть не достойна: ни хулы, ни восхваленья.
Индраджит
(Усмехаясь)
Тебя послушать, так и жизнь сама порочна.
Прамати
Для большинства из нас – вне всякого сомненья,
Когда не Бог, души стремлений средоточье.
Индраджит
(С неудовольствием, в сторону)
Устами Прамати вещает Вибхишана –
Неиссякаемый источник наставлений.
(Обращаясь к Прамати, пренебрежительно махнув в сторону холмов бездыханных тел несчастных ванаров)
Доселе вера никого не воскрешала.
Боюсь, не сыщет Яма мест для стольких теней
(Занавес)
(Внутренний замок. Дворец Раваны. Равана восседает на троне. Входят ратхи полководцев с донесениями)
Прамати
Ванары тысячами гибнут на востоке!
Шарана
Живых на западе почти, что не осталась.
Саммунната
(Ратхи Прахастхи)
Предпочитая, ласкам смерть, «друзей» жестоких.
Панаши
(Ратхи Юпакши)
Клянусь Паталой: этот «штурм» внушает жалость.
Равана
(Задумчиво)
Хоть не по сердцу мне бескровные победы,
Но упускать их – непростительная глупость.
Судьба покуда лишь ванарам прочит беды,
А нам, изменчивое счастье улыбнулось.
(Занавес)
Сцена 2
Стан ванаров. Сугрива, Рама и Лакшмана с тревогой наблюдают за неудачными попытками взять город приступом. Входят окровавленные Нала, Хануман.
Сугрива
Боюсь, победа будет стоить Раме войска.
Напрасны жертвы: их не выманить за стены.
Лакшмана
Осталось вдоволь храбрецов, не беспокойся,
Чтоб мы смогли переломить хребет презренным.
Хануман
Грозит нам более отсутствие единства,
Чем мощь всех демонов на свете вместе взятых.
Нала
А я, напротив: предлагаю разделиться,
Чтоб в беспрестанных поединках измотать их.
Рама
Как в дом забраться, если двери на запоре,
А псы округу оглашают грозным лаем?
Хануман
Найти того, кто изнутри засов откроет,
Покуда мы себя войною развлекаем!
(Обнимая колени Раме)
Что ни попросишь, видит небо, то исполню!
Сугрива
Снабдите всем необходимым сына Ваю.
Нала
(Исподлобья взглянув на холмы из трупов ванаров, над которыми уже начали собираться стервятники)
Дух поединка уступил теперь зловонью.
Рама
(Прижимая Ханумана к груди)
Прошу помочь, но к осторожности взываю.
Хануман
Какие именно открыть тебе ворота?
Рама
Те, где начертано огнём «Преддверье Ада»
И мир блаженства, как он есть, вполоборота,
Чтоб видел каждый высоту, с которой падал.
Хануман
К исходу дня падёт сей град четырёхвратный,
Что так кичится ожерельем грозных стрелен!
Сугрива
(Задумчиво)
Или же нам придётся двинуться обратно,
Признав, что справиться с Раваной не сумели.
Хануман, обойдя вокруг Рамы и с благоговением коснувшись Его стоп, устремляется к Ланке.
Сугрива
(Не в силах сдержать слёз, озирая ужасающую картину утреннего сражения)
Ракшасы вечером удвоят свои силы,
А значит, павших к ночи станет вдвое больше.
Рама
(Кладя руку на могучее плечо раджи Кишкиндхьи)
Да, не ванары псов войны с цепи спустили.
И ветер славы ваши стяги не полощет.
Ты поступился цветом воинства, Сугрива,
Но, видит небо, эта жертва не напрасна.
Судьба на первый взгляд к тебе несправедлива,
Но, лишь на первый: уже завтра станет ясно,
Что предрешённое падение Раваны
Сулит несчастье, неизбежно для народа,
И те, кто, бряцая мечом, наносит раны,
Разделит участь своих жертв.
Сугрива
(Кладя ладонь Рамы себе на голову)
Я верю твёрдо,
Что станет явью возвещённое тобою!
Когда бы ждать того пришлось не день, а – вечность,
Как и любой из нас, ручаюсь головою,
Я укорял бы ход времён за скоротечность.
(В этот момент Хануман поочерёдно открывает ворота внешних укреплений Ланки, в которые нескончаемым потоком устремляются ванары Сугривы и рикши Джамбавана. Сугрива, Рама и Лакшмана, бросаются следом за своими воинами в освещенный факелами город)
(Восточные ворота. На богато украшенной золотом и драгоценными камнями, навстречу атакующим выезжает Индраджит)
Индраджит
(Вдыхая полной грудью прохладный ночной воздух)
Честь – звук пустой для предводителей ванаров.
Когда соперник чужд любого благородства,
Не в силах я пренебрегать законным правом
Ответить тем же, когда случай подвернётся.
(В первых рядах наступающих появляется огромная фигура Налы)
Прамати
(Едва удерживая в рвущихся с места лошадей)
А я не в силах удержать в руках поводья!
Куда мне править о, сахиб?
Индраджит
(Указывая мечом на Налу)
Вперёд, Прамати!
(Обращаясь к стройным рядам демонов, покрывших свои тела сверкающими в свете факелов медными доспехами, вооружённых булавами, мечами, копьями, луками, дисками и остроконечными луками)
Господь мечом отверз для нас свои угодья,
Так не позволим кущи рая осквернять им!
(Ракшасы устремляются вперёд)
Индраджит
(Применив заклинание, делающее его невидимым для врагов, сотнями убивает опешивших ванаров. В пылу сражения он оказывается лицом к лицу с Налой, который беспомощно оглядывается по сторонам, пытаясь разглядеть неуловимого противника)
Знай: этой ночью победителей не будет.
Нала
(Молитвенно сложив когтистые лапы, усаживается на землю и закрывает глаза, с улыбкой)
Я полагаю, речь идёт о бренном теле?
О том у неба попрошу, как об услуге.
После того, как смертный одр для вас постелем.
Не омрачай же малодушьем ликованья,
Не отнимай плодов заслуженной победы…
(Стремительно взмывает в воздух и наносит удар в грудь Индраджиту, ориентируясь по звуку голоса тщеславного асура)
Индраджит
(Охнув от неожиданности, падает навзничь, но тут же поднимается на ноги и бросается на Налу)
Господь привёл сюда ванаров для закланья,
Дабы отведал асур плоти чтящих Веды!
(Сражаясь, уходят)
(Входят, сражаясь, с одной стороны Рама, Лакшмана, а с другой – Равана и Кумбхакарна, окружённые сотнями тысяч бойцов сошедшихся не на жизнь, а на смерть)
Равана
(Нанося удар Раме)
Не в силах выразить Тебе своё презренье:
За что погибли в Ланке сонмы этих тварей?!
Самоубийцам не порвать сансары звенья.
Не изменить последствий, сути не исправив.
Кумбхакарна
(Ловко отражая удар меча Лакшманы)
Одно бесспорно: смерть сулит отдохновенье,
А бытие – блаженство с привкусом страданий.
И было несть числа о том досужих мнений.
Равана
(Обращаясь к Кумбхакарне)
Я шанс одуматься Икшваку предоставил.
Кумбхакарна
(Опрокидывая Лакшману на землю мощным ударом и ставя ему на грудь, свою огромную ступню)
Ты не оставил Рагху выбора, Равана.
Однако поздно сожалеть теперь об этом.
Мы б всё равно столкнулись: поздно или рано,
Ибо от века тьма сражается со светом.
(Задумчиво рассматривая поверженного брата правителя Айодхьи, словно забыв о сражении кипящем вокруг него)
Благословенье – жизнь, бессмертие – проклятье.
Убийца душ – безвкусный яд однообразья!
Да, я привык уже менять тела, как платье,
И нахожу то презабавным даже…
Рама
(Отбив очередной выпад Раваны, выхватывает диск и, послав его в Кумбхакарну, отсекает ему правую руку по локоть)
Разве?!
(Улыбаясь)
Ты рассуждал когда-то несколько иначе.
Кумбхакарна
(Прижав обрубок руки, из которой фонтаном била кровь, к своей груди)
То было в прошлых жизнях, верно, я не помню.
Коль станет силы, после битвы посудачим…
Рама
(Отсекая мечом, сразу пять из десяти рук Раване)
Едва под нож пущу ракшасов поголовье…
(Уходят, сражаясь)
(Входят, сражаясь Хануман и Прахастха)
Прахастха
Коварный недруг, на пощаду не надейся.
Хануман
(Насмешливо)
Меня смешат угрозы смертных, враг живого
Клянусь, твой вызов для меня звучит, как песня.
Прахастха
(Нанося Хануману глубокую рану в шею)
Не торопись суда вершить допрежде Бога.
(Обращаясь к подоспевшему на помощь раненому, Сугриве)
Еще не поздно отвести бойцов обратно.
Какое дело вам до склок людей и асур?
Что вы забыли в этом граде многовратном?
Сугрива
(Поднимая над головой огромный валун и обрушивая его на, прикрывшегося могучего демона)
Путь на Вайкунтху открывается не сразу.
Это не бой глупец, а – жертвоприношенье:
Мы кормим Агни вашей кровью вместо масла.
И не бывало еще ягьи совершенней
С тех пор как Харе в мир проявленный являлся!
Прахастха
(Метнув копье из-за огромного щита, поражает раджу Кишкиндхьи в бедро)
Сугрива лучшего достоин господина.
Проси о милости и будешь мной услышан.
Сугрива
(Вырвав смертоносное медное жало из глубокой раны, истекая кровью)
Чтобы ванар явился к асуру с повинной?!
Что чести Господом оказанной превыше!?
(Уходят, сражаясь)
(Рассвет. Внутренняя цитадель Ланки. На смотровой площадке надвратной башни: Равана, Кумбхакарна, Прахастха и Индраджит озирают ужасающие разрушения, причинённые ванарами доселе неприступному городу)
Равана
Упрёк расчётливым: отвага обречённых
Переменила ход войны не к нашей пользе.
Они роятся в чреве Ланки, словно пчёлы,
И рвутся дальше по телам, почивших в бозе.
Там, где один упал, встают на смену сотни,
А тем наследуют уже десятки тысяч,
Вопя о том, что смерть их сделает свободней?!
Кумбхакарна
Такое знание способно разум выжечь.
Индраджит
Что предпринять теперь о, лучший среди равных?!
Равана
В чём состоит призванье демонов? Сражаться!
Нет ничего, что может быть превыше дхармы.
Прахастха
(В сторону)
И нет, в живых остаться ни малейших шансов…
Равана
Из всех путей я предпочту ведущий к смерти.
Кумбхакарна
Мы всё равно умрем, не вижу смысла медлить.
Равана
Лишь об одном судьбу прошу: Икшваку встретить,
Пока слуг Ямы не сдавили шею петли.
Прахастха
Наверняка, тут можно встретить лишь погибель.
Равана
(Разглядывая руки, отросшие на месте отсечённых Рамой)
За совершение немыслимой аскезы,
Меня избавил мой небесный покровитель
От мук телесных сколь бы ни был я истерзан.
И сколь ни тщился с той поры никто из смертных
Не смог спровадить меня силой в царство Ямы.
Напротив, витязей отвагой беспримерных
Я разрешал от тел…
Кумбхакарна
Порой, излишне рьяно.
Индраджит
(Обращаясь к отцу)
Но что страшит тебя о, лев среди ракшасов?!
Прахастха
Взгляни на скопище царей духовным взором.
Ни с чем не спутаешь свечение теджаса1:
Над Ланкой тьма, над прочим миром – «summum bonum»2.
Кумбхакарна
Когда Господь себя являет, меркнут звёзды
Теперь короче власть твоя, чем тени в полдень.
Равана
О бегстве думать недостойно, да и поздно.
Давайте встанем со своей судьбою вровень.
Поле сражения. Входят, со стороны Ланки: Равана, Индраджит и Кумбхакарна, со стороны побережья Океана входит Рама. Воины окружают своих предводителей и перестают сражаться.
Равана
Я чужд раскаянья.
Рама
Иного и не ждали.
Равана
Ты обманул меня.
Рама
(Улыбаясь)
И да, и нет: отчасти.
Тому свидетельство сердец людских скрижали:
Чем бескорыстней вера, тем полнее счастье.
Равана
Я стал игрушкою страстей по Твоей воле.
Рама
(Обнажая меч и делая приглашающий жест Раване)
Исполнив роль «врага живого» безупречно.
Проси награды, Джая. Я тобой доволен.
Равана
1Теджас - (санскрит) – Жар, свет, энергия, сила, огонь, солнце. В процессе духовной практики адепт возжигает теджас в собственном тонком теле (лингашарира), обретая сверхъестественные способности.
2«Summum bonum» - «Высшее благо».
(В свою очередь, приготовившись к поединку с аватарой)
Позволь служить Тебе, как ранее, Предвечный.
(Нанося удар)
Хранитель трёх миров, подобно свету солнца
Ты мрак невежества рассеваешь в душах.
Рама
(Парируя удар и, отсекая Раване одну из голов)
И кровь, которая из ран твоих прольётся
Почту свидетельством тому одним из лучших.
Равана
(Не обращая внимания на полученную рану)
Тех, кто не жаждет обрести освобожденья,
Самим собою, тяготясь под властью майи,
Вооружаешь всеми видами служенья.
Рождённый демоном – на милость уповаю.
(Рама молниеносными движениями отсекает ракшасу пару могучих рук)
Равана
(Рухнув на колено от потери крови)
Не всякий грешник, имя Господа хулящий.
Не всякий праведник, бубнящий славословья.
Однажды все мы по делам своим обрящем:
Ветра доносят ароматы и зловонье.
Рама
(Продолжая отсекать Раване голову одну за другой)
Чем враг достойней, тем значительней победа.
Ты не со Мною – со своей природой бьёшься.
Не то, что б мир сражений яростней не ведал,
Но после всякого, с Предвечным не сольёшься.
Кумбхакарна
(Не в силах безропотно наблюдать убийство брата, бросается вперёд и, заслонив Равану телом, в свой черёд вступает в поединок с аватарой Всевышнего)
Для милосердия бывают предпочтенья?!
Убей, не мучая, когда достоин смерти!
Врагом живого быть – его предназначенье:
Ведь Ты не тронешь льва с добычей в пасти встретив.
(С огромным трудом, отражая удар царя Айодхьи)
Он бился с Индрой за любовь Твою, Ишвара,
Запечатлев священный образ в своём сердце!
(Поражённый в сердце падает навзничь. Духовная сущность Кумбхакарны, отделившись от грубого тела, сливается с ослепительным сиянием, исходящим от тела Рамы)
Рама
Вся жизнь, конец его, Виджая, предрешала.
Индраджит
(Бросаясь вперёд с обнажённым мечом)
Готовься рядом с Кумбхакарной простереться!
Равана
(Едва придя в себя, замечает смертельную опасность, которой подвергает себя Индраджит и, стремясь опередить его, также устремляется к Раме)
Отец небесный, не довольно ли страдал я,
Чтоб смерть принять из рук Твоих?! О, Вседержитель!
Рама
(Выпуская свой смертоносный диск Сударшану-чакру, поражает одновременно отца и сына)
Покойтесь с миром в единении астральном
Я позабочусь о тебе и Индраджите.
(Равана, теряя сознание, успевает поймать безжизненное тело Индраджита и, склонившись над ним, умирает. Духовные сущности растворяются в ослепительном сиянии источаемой Рамой, обретая Его прощение и занимая своё изначальное состояние).
(Занавес)
ИНДИЙСКАЯ (САНСКРИТСКАЯ) ЛИТЕРАТУРА
Автор пересказов П. А. Гринцер
Рамаяна (Ramayana) III в. до н. э. — II в. н. э.
«Деяния Рамы» — древнеиндийский эпос, состоящий из 7 книг и приблизительно 24 тысяч двустиший-шлок; приписывается легендарному мудрецу Вальмики (Vabmiki)
…И тогда на поле битвы появляется сам Равана, который вступает в решающий поединок с Рамой. По ходу этого поединка Рама отсекает поочередно все десять голов Раваны, но всякий раз они вырастают снова. И лишь тогда, когда Рама поражает Равану в сердце стрелой, дарованной ему Брахмой, Равана умирает.
Смерть Раваны означает конец сражения и полное поражение ракшасов. Рама провозглашает добродетельного Вибхишану царем Ланки, а затем приказывает привести Ситу. И тут в присутствии тысяч свидетелей, обезьян, медведей и ракшасов он высказывает ей подозрение в супружеской неверности и отказывается принять снова в качестве жены. Сита прибегает к божественному суду: она просит Лакшману соорудить для нее погребальный костер, входит в его пламя, но пламя щадит ее, а поднявшийся из костра бог огня Агни подтверждает ее невиновность. Рама объясняет, что и сам не сомневался в Сите, но лишь хотел убедить в безупречности ее поведения своих воинов. После примирения с Ситой Рама торжественно возвращается в Айодхью, где Бхарата с радостью уступает ему место на троне.
На этом, однако, не закончились злоключения Рамы и Ситы. Однажды Раме доносят, что его подданные не верят в добронравие Ситы и ропщут, видя в ней развращающий пример для собственных жен. Рама, как это ему ни тяжело, вынужден подчиниться воле народа и приказывает Лакшмане отвести Ситу в лес к отшельникам. Сита с глубокой горечью, но стойко принимает новый удар судьбы, и ее берет под свое покровительство мудрец-подвижник Вальмики. В его обители у Ситы рождаются два сына от Рамы — Куша и Лава. Вальмики воспитывает их, а когда они вырастают, обучает их сочиненной им поэме о деяниях Рамы, той самой «Рамаяне», которая и стала впоследствии знаменитой. Во время одного из царских жертвоприношений Куша и Лава читают эту поэму в присутствии Рамы. По многим признакам Рама узнает своих сыновей, расспрашивает, где их мать, и посылает за Вальмики и Ситой. Вальмики в свою очередь подтверждает невиновность Ситы, но Рама еще раз хочет, чтобы Сита доказала свою чистоту своей жизни всему народу. И тогда Сита в качестве последнего свидетельства просит Землю заключить ее в свои материнские объятия. Земля разверзается перед нею и принимает в свое лоно. По словам бога Брахмы, теперь только на небесах суждено Раме и Сите вновь обрести друг друга.
Источник: Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Зарубежная литература древних эпох, средневековья и Возрождения: Энциклопедическое издание. / Ред. и сост. В.И.Новиков – М.: «Олимп» ; ООО «Издательство ACT» , 1997. – 848 с.
Конец
Донецк 2008 г.
|
