Пергаментною желтизной сочилась жизнь электролампы, расколот вечер пополам был… а в дальнем наискось углу промежностью спал телевизор, на полке старился хрусталь и ныли чайные сервизы, как опостылевший февраль, всегда больной, сырой и сизый…
Я застегнул свое пальто и прямо в нем улегся на пол… не будь тебя давно бы запил… на грязно-серый потолок, глаза закрыв, смотрел сквозь веки, по венам проплывали вдаль сумбурные пустые реки, как опостылевший февраль, мечтающий о черном снеге…
Мне снилось всякое, потом - крутые роды буйных весен и виселица на березе, прыщавый враг и добрый друг, которых мне теперь не вспомнить, а я держал в руках Грааль среди берез в одном исподнем, и опостылевший февраль, как приговор суда Господня…
|