В разголосье весеннего гама Стаей листьев опавших кружу, Горьким нищим на паперти храма Подаянья у жизни прошу.
Глухо небо и пепельно-серо, Глух и я у последней черты, Прохожу, зябко кутая веру Полушалком далёкой мечты.
Где же звёздное пламя дерзанья?!- Горсть углей на остывшей золе… Словно умер я без покаянья, Затерялся в сырой полумгле.
Задыхаюсь в трясине бесплодья, От Него стыдно прячу лицо. Мёрзну, мёрзну в глухой подворотне Шелудивым, оболганным псом.
Ни царём, ни поэтом, ни вором, Не таясь, и по- детски легко Отвалю гулкий камень затвора Заскорузлой крестьянской рукой.
Назову лики звёзд образами, Алтарём – православную Русь, И конечно умоюсь слезами, И конечно в чистую пропьюсь.
Разговеюсь до крика, до страха, Неуёмное сердце круша, Чтоб скреблась под исподней рубахой Разомлевшая сука – душа.
Чтоб зашлась, бесновалась в бессилье, Матерясь, вновь взошла на костёр, Встрепенулась и заголосила Русской бабой, потупила взор…
И на жадное зево пустыни Пролила слёз господне вино, Заповедное вспомнила Имя, Прошептав: МЫ С ТОБОЮ – ОДНО!
|