Мне задает вопрос хмельной трудяга:
-Что нужно для писанья гладких слов?
Ответил я: - Карандаши, бумага,
На плитке разогретый жирный плов,
Горячий чай налитый в пиалушку,
По детски презабавный утром смех,
Ворчание беззубое старушки,
Прошедшей ночи подпростынный грех,
И милый взгляд раскосых глаз блондинки,
И расслабление в парах заморских вин,
И сплетен яд во рту болтливом,
И денег презеленый сверток грин.
К нему в придачу “Мерседес” не новый,
В салоне на стекле брюнетки след,
Фруктово – овощной базар дешевый,
И пачка крепких сигарет.
Еще бы коньяку на дне стакана,
Чтоб спонсор – корефан полублатной,
Тогда и побежит строка стихами.
Вот так-то, фраер заводской...
Он на меня уставился, трудяга,
Меж фиксов вылетела в пыль слюна...
Он прошипел: - Зачем же врать, бродяга,
За лоха меня держишь, сатана?
Я знаю все: ты словно бык всеношный,
Картошку по ночам всухую жрешь,
И в кое веки выпьешь осторожно,
Когда деньжат у тетки подзаймешь.
Нет у тебя ни баксов, ни блондинок,
А, о брюнетках вовсе помолчи...
Ты как ишак, ломая себе спину,
Корпишь в ночи, и с бабою не спишь.
И детский смех с утра твой дух коробит,
И до старухи дел у тебя нет.
Давай греби, слогай блатные слоги,
Сфинти лирический сонет.
Вот так, друзья –не скрасить, не слукавить,
Вся жизнь моя – озерное стекло.
Окурки жизни долго будут плавать,
Не падая в расскаяньи на дно.
|
