По теплымъ облакамъ, облагородившимъ разсвђтъ;
По незапачканымъ слђдамъ, оставшимся въ началђ,
Ко мнђ пришло желанiе не классикомъ остаться,
Но съ каждымъ днемъ не просто такъ связаться,
А ради словъ, что на бумагђ оставляютъ всђ печали;
Для тяжкихъ звуковъ, созданныхъ для "да" и "нђтъ".
Подъ слезами дождя я перелистываю книгъ
Красивый переплетъ, вникая въ тайны мiра,
Самъ проникаясь въ двадцать шесть именъ
Того, кто зналъ, что тђнью опяненъ;
На берегу оставлена имъ золотая лира
И схваченъ рђзко монастырскихъ красокъ ликъ.
Мое простое написанiе - квадратный строй
Бумажныхъ подношенiй къ дому. Его нашелъ
Я въ тотъ моментъ достойнымъ пронести
Все, сорванное съ рукъ, какъ ни крести.
И этимъ въ пишущее стадо я вошелъ
Размазавъ точку буквы - слитокъ тяжбъ нђмой.
Не каждый понялъ то, что я уже
Не отзвукъ ихъ пылающей свободы,
Не вђтеръ - мимолетный дiалогъ
Сђмянъ въ грядђ и бархата сапогъ.
Я всталъ для равновђсiя породы.
Иду забывъ о прошломъ неглиже.
Въ одной лишь комнатђ осталась пыль
Того отчаяннаго взлета.
Я сплю тамъ, думая о вђчномъ.
Но не прошу о пониманiи сердечномъ,
Поскольку нђтъ мнђ тяжелђе гнета,
Чђмъ откровенiя печи и ваша быль,
Раскрошенная въ чаепитiи - припадкђ,
Тепломъ уютнымъ выброшеномъ вонъ
Изъ знаковъ, мнђ предписанныхъ рукою,
Которую не взять. Она прошла водою
За тысячу теперь ненужныхъ кронъ.
Онђ отнынђ - старыя на дерева насадки.
|
