Я как-то в дождь промок насквозь до нитки.

(поэма, «высосанная из пальца»)
******************************************
В текучке дел и радостях земных
Своим мы принципам навеки не изменим:
Не замечаем все достоинства живых,
При жизни часто «давим» и не ценим.
******************************************
Я как-то в дождь промок насквозь до нитки,
И торопясь укрыться, не со зла,
Случайно раздавил ногой улитку, -
Она домой счастливая ползла…

Ползла беспечная, забот других не зная,
«Рога» направив, как антенны, на меня,
Любя пейзаж и жизнь родного края,
Спеша к супругу на закате дня.

Жила достойно, радовалась свету,
Лучи встречая следующего дня,
Любила, как и я, весну и лето,
Пока не встретила нечаянно меня…

Догадываюсь: будете смеяться:
«Берутся ж идиоты за перо!
Им бы полезным делом заниматься,
Трудом народу принося добро…

Как никогда народу подвиг нужен!
Нужна забота партии, врачей…
А он жалеет дрянь в какой-то луже,
Лежащую у свалки кирпичей!»

Пока не лезут вражеские рати,
А недовольным не заклеивают рот, -
Примерный подвиг, знаю, был бы кстати,
К несчастью вышло всё наоборот:

Не издевался над улиткою, не мучил,
«Рога», смеша других, не отрывал…
Случайно я ногой её прищучил,
И повода смеяться не давал.

Глаза б мои на жертву не глядели,
Поплыли разноцветные круги…
Такой удар… и посреди недели!
Наверно, встал с утра не с той ноги.

Я в глубине души предчувствовал всё это:
Не той дорогой к счастью долго шёл…
Весной, зимой и осенью, и летом
Рога сломает и во сне себе «козёл»!

Свой взгляд остановив на старой шавке,
Любви к собаке волю чувствам дав,
Повёл себя как слон в посудной лавке,
На фауну жестоко наплевав!

Улитка же так выглядела мило,
Глазами изучала мой шнурок…
Раздался хруст… И сердце защемило,
А муж её остался одинок!!

Её, наверно, дома ждали дети,
Приползшая с соседней лужи мать…
Внезапной смерти – нет страшней на свете!
Про это нужно фильмы нам снимать!

Не знаю: астрология решила
Судьбу улитки или мой синдром…
Виной тому – что я промок до нитки,
Или – блондинка в мини за углом?!

Блондинка! Да! Конечно же, блондинка!
Но где её теперь уже искать?!
Да и найдёшь – не будет поединка…
Как пить дать – пригласит меня в кровать.

А там уже пойдёт, пойдёт, поедет…
И вспомнишь про улитку ли? Как знать –
Когда залезет этакая «леди»
И станет громко на весь дом стонать…

При чём здесь секс? Ведь я же про улитку
Веду для вас печальный монолог…
Ах да, промок однажды я до нитки
И обойти несчастную не смог…

С тех самых пор во сне улитку вижу,
И белый свет давно мне стал не мил:
Ну как же так – я ж муху не обижу,
А вот улитку взял и раздавил?!

Улитка никому же не мешала,
Ползла себе, ползла к себе, ползла…
Мне ж, му.аку, дороги было мало!
Чёрт дёрнул ногу «старого козла»!

Разверзлось небо, молния пронзила
Соседний тополь, лужу разогрев!
Природа проявила свою силу…
Всё стало ясно – это Божий гнев!

Вам не понять моих душевных мук:
Я ж был «на ты» с рождения с природой!
И вот – беда: всё валится из рук
Под сразу потускневшим небосводом…

«Вгоняет в гроб поступок низкий мой,
Наполнена давно печали чаша!
Теперь уж я не тот - совсем другой…
Суди, Всевышний, строго, воля Ваша!

Вот крест святой, Господь, не замышлял,
Клянусь: злой цели не было в помине…»
Но тяжкий груз моих грехов не снял
Глас долго вопиющего в пустыне…

Стыжусь своим поступком безобразным,
Бессильны здесь и водка, и вино:
Я ж божью тварь убил ботинком грязным,
Разрушил эволюции звено!

Когда такой же …втопчет в грязь «супруга»,
«Детей» раздавит ночью «вездеход» –
Всем дарвинистам сразу станет туго,
И так давно уже не верит им народ…

Да дело, в общем-то, не в церкви, не в науке, -
Не трогай то, что ты не создавал,
Для всех – нечаянно или смеясь, от скуки,
Лишь от того, что «оппонент» твой слишком мал.

Осиротел отряд беспозвоночных
На представительницу яркую одну,
И я в своих раздумьях полуночных
Улитку добрым словом помяну:

«Она всю жизнь надежды подавала,
Ушла от нас в Эдем в расцвете лет
По воле рока или поступи вандала…
И мне прощенья в этой жизни нет!

Набравшись опыта за прожитые годы
И начитавшись книжек и газет,
Подумал, видно: Всё, Я – Царь природы!
Могу везде «переть на красный свет!»…»

Дымит, не прекращая крематорий:
Нам не хватает мест в «сырой земле»…
А что моллюск? – Мы «начинались» с инфузорий,
А «кончим», как и предки, на столе…

Моя ж улитка – прямо на асфальте,
Без почестей и пламенных речей,
Не в Лондоне, Париже или Мальте,
А рядом – с грудой битых кирпичей…

Останки, знаю, вороньё к утру склюёт,
Запив «добавку» к крысе с грязной лужи,
След преступленья скроет ранний лёд –
Крутой подельник наступившей стужи…

В печали я: не нарушая Правил,
Но раздавил заслуженную мать!
Кучу детей сиротами оставил…
Прохожим же на это наплевать!

Хоть мне судья сказал знакомый: «Не осудим,
Никто же заявлений не писал…»
Но как в глаза смотреть я буду людям,
Как горько встречу «жизненный финал»?!

Что напоследок я скажу жене и детям
В глазах с улиткою раздаленною мной?!
Что скажет Бог про мой поступок на том свете?!
А может – повернуться и спиной…

Не нахожу достойного примера,
С чем можно моё варварство сравнить…
А, если мне ботинком Гулливера
Мгновенно мою прыть укоротить?!

У Свифта было всё смешно и интересно,
А в жизни же – трагичней и сложней:
Всем в этом мире стало очень тесно,
И выживает - кто сильнее и наглей.

У многих несознательных людишек
Проступок мой лишь вызывает смех:
«Не набивал, мужик, ты в жизни шишек!
Сгубить моллюска – разве это грех?!

Мы кабанов с лосями в чаще «мочим»,
Козу – на поле, если потеряли след,
И голову нормальным … не морочим,
Неся какой-то малолетний бред!

У «лягушатников» улитки подаются
На День …Бастилии, без сауны и бань,
Французы же не плачут, а смеютя,
Бургундским запивая эту дрянь!»

Плохой пример, противный, неудачный,
Я видел это в массе кинолент,
И мозг даёт ответ им однозначный:
«Французы для меня – не аргумент!

Я не бывал в Марселе и Париже,
И хоть мне вкус французской кухни не знаком –
«Улитки по-бургундски» ненавижу
И «лягушачьи лапки с чесноком».

Мне наплевать на Бонапартовские шашни,
На то как он провёл остаток дней,
Не впечатляет Эйфелева башня:
Останкинская выше и родней…

На Эйфелевой… ты услышишь идиш,
Английский, финский…, греческий язык…
С Останкинской…ж улитки не увидишь,
Которой сделал я нечаянно «кирдык».

Нечаянно, а, может, специально?!
Хотел проверить, как Раскольников, себя?!
Но он же поступил сверхаморально!
И неужели стал таким и я?!

Всплывает Достоевского идея:
Не с умыслом пошёл ли я гулять?!
«Я – тварь дрожащая?», или Права имею,
Природу, похмелившись, истреблять?!

Смотрю: мужик «неграмотный» пихает:
«Ну что задумался, приятель? Дай пройти!»
В нём Фрэйд и Достоевский «отдыхает»,
Ему легко… на жизненном пути.

Он топчет что ни попадя в округе,
С тоской в душе под ноги не глядит,
Не будет горевать о меньшем друге,
От жалости как свечка не сгорит…

А мне – домой, плотней задвинув шторы,
Проступок мой вновь трезво оценить,
Скорей, скорей укрыться от позора,
В котором больше некого винить!

С собой мне нужно дома разобраться,
Взяв книгу, с Достоевским – заодно,
Тем более, что начало смеркаться,
И киснет в холодильнике вино…

Я чувствую: улитки вам не жалко,
Сам жив – судьбу благодари!
Прельщает вас охота и рыбалка,
Кого-то - секс случайный до зари,

Кого-то – «бабки», взятые с бюджета,
Кого-то – слава, почести и власть…
Хотя страна его разута и раздета,
Но он же поживёт два срока всласть.

Так и живём: тех, кто слабее, давим,
Любя лишь только близких и себя,
Воруем, лжём, божимся и лукавим,
Выпячивая собственное «Я»…

© Copyright: Александр Коржавин, 2007
Свидетельство о публикации №1708072316