Идёт спектакль жизни, короткий, одноактный... И нет в программе времени, чтоб выйти на антракт нам. Здесь роли без дублёров с листа играем сами, А в качестве суфлёров – душа и совесть с нами.
На этой сцене нету массовки и статистов, Ведь все мы в этой жизни – великие артисты. И только режиссёру, который пьесой вертит, Известно, что актёрам играть до самой смерти.
Не крикнет он «Не верю…», хотя и врём безбожно... Лишь временем проверив, узнаем, что возможно Нам было в каждой сцене: плясать и петь по нотам Иль к паузе прибегнуть, покрывшись липким потом.
Но всё ж выходим все мы на шаткие подмостки, Идя к финальной сцене, где в штабель гроба доски. Кто в ярком свете рампы, срывая душу в крике, А кто-то за кулисами, скрывая тенью лики,
Куда не долетают ни яйца, ни букеты. Тому, кто крупным планом, достанется всё это. Под гул негодования, восторг толпы ревущей Придёт в конце признание...но занавес опущен…
Июнь 2000
**** Снимаю маску…Вот я, господа… Смотреть вам не боюсь в глаза открыто, Я не синьор, как вы писали иногда, А тот, кто называется пиитом.
Глумясь над обнаженною душой, Кичась своей невинностью порочной, Кидали камни слов, считая, что смешон Поэт, дерущий душу в час полночный.
И пользуясь безмолвием Шута, Свой суд вершили яростно и строго, Не веря, что была душа его чиста, И не было в словах его порока…
Но, слава Богу, были и друзья, Которые под маской разглядели Желанье вырваться из тьмы через «нельзя» И всё сказать, как есть на самом деле.
Хотел я вам сказать, как сложен мир, В котором зло с добром неразделимо, Злодеем может выступить кумир, И краски все размешаны в белилах.
Но каждый вправе «выбрать по себе» Свой крест и путь, зовущийся Судьбою, Чтоб жизнь пройти не пешкою в толпе, А встав с колен, подняться над собою. ----------------------------------
*** Я такой, как все… но чуточку другой, И поэтому иду своей дорогой, Обозначенной мне радуги дугой, И не знаю, что за эпилогом.
*** Вы говорите – я плохой, насквозь маниакальный. А мне плевать – людской хулой не выбить дух астральный.
|