Петрухе несут письма.
А мне – ничего – жди…
Гложут чёрные мысли,
стучат на душе дожди.
Карточка отсырела,
твой взгляд потускнел прямой,
как будто ты углядела
про мину ту за Двиной.
Когда оторвало ногу,
когда стал я не жилец.
Петрухе, вон, пишут много,
всё радуется, стервец.
На завтра ушли мы рано.
К Борисову, наступать.
Петруха мой там был ранен.
И начал я всё читать.
Как будто мне говорили
«Любимый, надеюсь, жду»
и поцелуи дарили
с сердечками во цвету.
Негоже чужие, право,
письма тайком читать.
Жжёт белена, отрава
«Верю, целую, ждать»
А после мне сообщили,
дружка твоего нет,
нас в тыл тогда отводили,
и стал я писать ответ.
Мол, здравствуйте, все – живы.
И, братцы, чего таить,
до чёртовой этой мины
не стоит нас хоронить.
23 марта 2009 г.
С-Петербург
|
