Рожденный на ровне со всеми,
В день светлый повседневный
Он рос и жил… не стал как все,
И после ежедневно –
Он проклинал судьбу свою
Небес насмешку злую,
За то, что мир воспринимал,
Как бес – добро в нем чуя.
Добро отвратное, похоже –
Было оно на яда вид,
Который тихо убивает,
Инакомыслящих – других!
Всех тех, кто думает иначе,
Тех, кто способен видеть в нем
Лик истинны – а это значит
Способных нимб сорвать на нем.
Он рос, взрослел – мудрее стал.
Свой дар он ныне б не продал.
Он небеса благодарил,
Ведь свет глаза ему открыл.
Он стал писать, писать про все
Что видел, чувствовал, потом –
Увидел он – толпа глуха,
Чужды ей были те слова
Что говорил он им, сперва
Пытаясь им глаза открыть
Вдохнуть в них жизнь, испепелить-
Тот дух, что в них во всех живет
И видеть мир им не дает
Но после понял – бесполезно
Они мертвы уже давно
Огонь угас в них безвозмездно
А вновь разжечь, уж не дано.
Что было после с ним едва ли,
Хоть кто-то ныне скажет вам,
Вокруг его не понимали,
Смеялись, лгали, унижали –
И после вовсе потеряли –
И лишь потом о нем узнали,
Что он погиб в рассвете лет,
И на могиле написали –
«В пучину канувший поэт».
|
