I. Начну сейчас издалека я, Лишь только первых пара строк: «Мой дядя самых честных правил, Когда не в шутку занемог…» Пером задумчиво писались, А в голове уже слагались Героя образ и всего, Что окружало бы его. Его характер и коварство Себе уж Пушкин представлял И дальше всё пером писал: «Покорно подносить лекарство, Вздыхать и думать про себя: Когда же черт возьмёт тебя!»
II. Но отвлечёмся ненадолго От мыслей ветреных юнца, В романе этих мыслей много, Посмотрим лучше на отца. «Служив отлично, благородно,» «Давал три бала ежегодно», «Долгами жил его отец» «И промотался наконец». Героя же «судьба хранила», И воспитание его Достойно общества того… Но как же так, совсем забыла Его представить вам, друзья, Простите, отступила я!
III. Итак, Евгением он звался И рос, как подобало всем: Учиться вовсе не старался, Не знал печалей и проблем. Он разъезжал по ресторанам, Был обольстителем: романам Немало времени отдал, Кокеток много повидал, И каждый вечер, лишь брегет Звонил в онегинском кармане, Вставал Евгений, в ресторане Не мог остаться, ведь балет Уж начинался, господа, И он спешил скорей туда.
IV. Я думаю, его визиты Не заслужили этих строк: На ножки или на ланиты Он любоваться только мог. Мы рассуждаем о высоком, Прекрасном, чувственном, глубоком, А он, коварный искуситель, Кокеток хладных обольститель, Об этом думать не желал. На сцену он смотрел печально И нам понятно изначально, Что на балете он скучал, В театр ездил для того, Чтоб только видели его.
V. И жизнь его однообразна – Одно и то же день за днём – Ему наскучила ужасно, Он думал томно обо всём. По ресторанам промотался, И вдруг в деревню жить подался, «Где деревенский старожил… В окно смотрел и мух давил». Прослыл невеждой, сумасбродом, И не вступал он в глупый спор «Про дождь, про лён, про скотный двор...» Но он, замечу мимоходом, Был равнодушен ко всему И было всё равно ему.
VI. Не будем строгому разбору Мы предавать его досуг, Но вспомним мимолётно пору, Как появился близкий друг «По имени Владимир Ленский, С душою прямо геттингенской, Красавец в полном цвете лет, Поклонник Канта и поэт». Благодаря ему Евгений, Остывший и усталый франт, В прошедшем истинный педант, А ныне – лени, скуки гений, На жизнь по-новому взглянул И острый ум себе вернул.
VII. Но мы оставим ненадолго Друзей и споров пылких шум, Мы рассуждать могли бы долго, Вникая в смысл вольных дум. Я знаю, что винюсь пред вами, Не описав двумя словами, Как две судьбы пересеклись, И злоключенья начались. Поэт без памяти влюбиться В кокетку молодую смог И больше уж терпеть не мог, И, чтобы с другом поделиться, Онегина приводит он В чужой и незнакомый дом.
VIII. Теперь друзей оставим всё же, Ведь перед нами в этот час Столь необычный, непохожий Девичий образ, смею вас Уверить, ни в каком романе, Красивом, ветреном обмане Вы не найдёте ничего, Достойней образа того. Сестра возлюбленной поэта Капризна только лишь в одном: Не хочет слушать ни о ком, Не признаёт она запретов И ни о чём молчит она, За книгой сидя у окна.
IX. «Итак, она звалась Татьяной», И с ранних лет девичий нрав Был обособлен – пылкий, странный, В её понятии был прав Лишь ветер, листья шевелящий, Иль дождь, с утра в окно стучащий. В ней сочетались пылкий вздор, И томный вздох, и ясный взор. И, не могу я не заметить, Вот какова черта одна – Татьяна вся насквозь видна, Мне стыдно было б не отметить, Что Таня не любила маски И не училась ложной ласке.
X. Не знала девушка измлада Задорных игр, и хоровод Весёлый не был ей отрадой, Бывало, книжицу возьмёт И убегает на просторы, Что б не томили звуки, взоры, Читала молча у ручья, Не трогала её ничья Судьба, и только лишь романы Ей были верные друзья, Не осужу за это я, Пускай влюбляется в обманы, Настанет время ей когда, Полюбит раз и навсегда.
XI. И так жила Татьяна наша, И жизнь размеренно текла, Ребёнок внешне, только старше, В душе своей она была. Но описание оставим, А живо мы себе представим Судьбы насмешкою людей, Сведённых небом для затей. «Пора пришла, она влюбилась, Так в землю падшее зерно Весны огнём оживлено», Тоска на сердце поселилась, А он устал ото всего, Любовь не трогала его.
XII. Как жаль, они сошлись в то время, Когда наскучило ему Любви, ухаживаний бремя, И охладел он ко всему. Весна на сердце нашей Тани Несла ей множество страданий, Не растопила колкий взор, Не оживила милый вздор В душе Онегина, увы… Не сосчитать ночей бессонных И мыслей девичьих столь томных, Я знаю, догадались вы, Так, не сойдясь, они расстались… Страницы далее листались…
XIII. Сейчас, отмечу я специально, Не буду далее для вас Я приводить повествование, Уже рассказанное раз. Как только встреча роковая (по счету уж была вторая) В Москве потом произошла, К Онегину тогда пришла Любовь, которая сполна Терзала, мучила – напрасно, Татьяна Ларина прекрасна, Но вот другому отдана, Ее холодный взгляд чужой Забрал Онегина покой.
XIV. Но взгляд холодный – только маска, Онегин видел, как она С нескрытой грустью, тайной лаской Письмо читала у окна. В письме о помощи прошение, Мольба о чувствах воскрешении, Все то, что в Танином письме Меж строк читалось. Как во сне Ходил задумчиво Евгений, Уже на все он был готов, Средь шума праздничных пиров Он взглядом, полным сожалений, На Таню милую глядел И видеть лишь ее хотел.
XV. И так роман к концу подходит, Оставив порознь сердца, Герои счастья не находят, И нет счастливого конца. Но есть деталь – о ней забыли – В романе главы еще были, Но не дошли они до нас, И смею я уверить вас, Есть выражение такое, Что мысль мою откроет вам, Я верю четырем словам – В них рассуждение простое: Запомни раз и навсегда: Забудь про слово «никогда»!
|