Роза БЕКНИЯЗОВА
АНДРОМЕДА
Поэма
Часть I
ДЫМИТ КОСМИЧЕСКАЯ ПЫЛЬ
Я вижу вспышку. Треск огня.
Горящий метеор средь дня,
И саван смертного одра,
Планета, будто западня.
Дымит космическая пыль,
В агонии живые организмы,
Остыл планеты вечный пыл,
Кто видит внешние кривизны?
О, жизнь! О, мгновенье ока!
Отрезок вечности немой,
В груди надежда есть пока,
Нет людям в бренности покой.
О, миг! О, мгновенный блеск!
Горит вновь светлая звезда.
О, срыв! О, мгновенный треск!
Зияет тёмная уж бездна.
Вдруг взрыв! Разнесёно ядро!
Дробясь рассыпалась Земля,
В огне всё её нутро,
В пространстве черное он капля.
В тиши вновь тайное пространство,
Катится в бездну метеор,
Ся хладность неземной не чванство,
То правды вечной ореол.
Часть II
СВЕРКАЕТ ЯРКАЯ ЗВЕЗДА
Сверкает яркая звезда,
Сияньем Землю осветив,
О, знает истину лишь бездна,
Он бренность хладом окатив.
Над миром пронеслись сколь беды,
Горела бренная звезда,
Слезу, туманность Андромеды,
О, знает тёмная лишь бездна.
Как вспышка яркая зарница,
При лике тёмном, грозном неба,
Витает в небе озорница,
О, дочь царя вновь Андромеда.
Чрез бездну тёмную вселенной,
Слеза прекрасной Андромеды,
Дойдёт до грешной она бренной,
Где след сгоревшей кометы?
МОРСКОЕ ЧУДОВИЩЕ
Колышась море бьётся в небо,
Он пеной алою полна,
Со жгучей страстью в сердце слепо,
Крушится тяжко вновь волна.
Бежали волны на брег тихий,
Круша вновь каменные скалы,
О, страшен был гнев сей стихии,
Дрожали все земные кланы.
Гудела яростно волна,
Грозна, коварна и вольна,
Он страстью к сим брегам полна,
Сильна, без сердца, так грозна.
Бежала хладная вода,
Губя он мирные брега,
О, знают страшные года,
На люд чудища набега.
О, видел люд, как средь волны,
Плыло чудовище морское,
Глаза си яростью полны,
Крушил дотла он всё мирское.
Глотало страшное чудище,
Подряд живые организмы,
Кровавым было зрелище,
Ушло в безвестность сколько жизни.
Шумело тёмное вновь море,
Скрывая в недрах своих чудище,
Услышит, кто людское горе,
То было, как страшное судилище.
О, знает тёмное лишь море,
Прыть чудовища морского,
Огонь в сём страшном, гневном взоре,
И страх пред ней людского рода.
Кипело пенясь снова море,
Дыханьем чудища морского,
О, в том кровавом, вечном споре,
Покоя людям нет мирского.
Поднявшись над морской волной,
Нагнетал он страх смертельный,
Вставало чудище над бренной,
Закрыв собою свет небесный.
О, брег морской покрыт весь мраком,
Он гласом страх вновь наводящим,
Грозил колоссальным крахом,
А взгляд был испепеляющим.
Дыханьем ядовитым, страшным,
Травил он мирные брега,
И брег мертвечиной сплошным,
Покрывался вмиг за ним всегда.
Вновь с моря дул холодный ветер,
Обдав он хладом вновь сердца,
Живое всё с брегов он стёр,
Сломит не смог никто мерзавца.
ЦАРСКАЯ ДОЧЬ
Блестя красою неземной,
Стояла на башне Андромеда,
Ведь знала, как народ родной,
Сковала страшная беда.
Блестела предательская слеза,
В глазах прекрасной Андромеды,
Нависла над страной угроза,
Где мощь народа для победы?
Вновь стоны, крик и беготня,
Слеза, предсмертные агонии,
Страшна сей бренной трескотня,
Застыл кровавый лик мгновении.
Упала как звезда на море,
Слеза прекрасной Андромеды,
Мрачна, принцесса в тяжком горе,
Ведь знала не миновать беды.
В воде, как яркая звезда,
Блестела горькая слеза,
Застыв в восторге темна бездна,
Волну хлестнула вновь греза.
Глазел морской зверь зачарован,
На блеск он чудной сей слезы,
И взглядом жарким он прикован,
Искал причины и следы.
Подняв огромные глаза,
Увидел неземную фею,
На ладонях дрожала слеза,
Он рад был чудному трофею.
Часть III
БОЛЬ СЕРДЦА ЧУДИЩА НЕМОГО
Как солнце. Яркая звезда.
Горда, прелестна дочь царя,
Развёрзлась хоть пред нею бездна,
Стояла гордость она храня.
Сгорая падала звезда,
Плескалось тёмное вновь море,
Блестела жгучая слеза,
Как с неба посланное горе.
О, в страхе дочь царя немея,
Глядела в голубую даль,
Ждала возлюбленного Персея,
Но горя её никто не знал.
Вновь бьётся грозная волна,
Он к черни яростью полна,
Темна, коварна и злобна,
И лик его всегда мрачна.
Горит вечерняя заря,
В багровом цвете небосвод,
О, тайну чудища храня,
Молчали недра тёмных вод.
Молчит вновь тёмная вода,
Но сердцем истекала кровью,
О, помнит вечная легенда,
Подвёргнут был как царь злословью.
Грустна, прекрасна Андромеда,
Глядела вдаль в морскую гладь,
Надвигалась тучей вновь беда,
Застыл чудища в деве взгляд.
О, ужас! Страшное чудище,
Покой вдруг сердца потерял,
Он злился на живое пуще,
На бреге том он вдруг застрял.
О, знает темное лишь море,
Душевной страсти сей огонь,
Крушил земное в тяжком горе,
Рвалось всё к деве сердце-конь.
Рычал он тёмными ночами,
Зовя прекрасную он фею,
Слезами полными очами,
Искал он младую деву.
Боль сердца чудища немого,
Узнала чуткая Андромеда,
И знала, что души живого,
Не оставит он. Грозит беда.
Стонал в пучине он морской,
Зовя своим звериным гласом,
Он в страсти к деве неземной,
Горел в огне любви он страшном.
Дрожало море опять в страхе,
А волны кинулись в бега,
В том страшном безысходном мраке,
Исчезла вся земная нега.
Во страхе тёмная вода,
Кидалась в мирные брега,
Чудище замирал всегда,
Когда являлась Андромеда.
Грустна стояла дочь царя,
Над морем на высокой башне,
Смотрела в горизонт всё зря.
О, жизнь ведь судьбе подвластна.
Горел багровый горизонт,
Где море с небесами слилось,
О, жизнь словно экспромт,
А образ милого лишь снилось.
В томящих глаз морских просторах,
Где тихо плещется волна,
Не видать на белых парусах
Корабля. А даль темна.
Стоит прекрасна Андромеда,
Глядит в слезах в морскую даль,
От рока тёмного ждёт чуда,
Мечте не сбыться видно жаль.
В далёких голубых просторах,
Не видны белые паруса,
Огонь, горящий в двух сердцах
Способна творит чудеса.
В слезах беззвездными ночами,
Звала Персея Андромеда,
Тоскою полными очами,
Смотрела на волн она бега.
О, ветры вольные чужие,
Без сердца, Родины, вольны.
К страданьям, боли вы глухие,
Вы страстью к странствиям полны.
В далёких чудных вы краях,
Цветут, где белые магнолии,
Корабль на белых парусах,
Мечтает ли о возвращении?
Быть может их попутный ветер,
Вновь гонит в чудные края,
В пучине моря словно кратер,
Всё рвётся бурям невзирая.
О, ветры вольные природы,
Несите слезы вы мои,
Чрез буйства и каприз погоды,
Персею вы мольбы мои.
А ветры вольные шумели,
Кружась над гладью морскою.
А волны в гневе вновь кипели,
Объяты чёрною тоскою.
В разлуке, в муке неземной,
Томилась чудная вновь фея,
О, в дали плещущей сей тайной,
Вестей нет, не видать Персея.
Часть IV
ПИШУ Я ЛИРУ ДЛЯ ЛЮДЕЙ
Пишу я лиру для людей,
О правде вечности немой,
Надежду всё храня средь дней,
Несу я крест свой неземной.
Пишу стихи не ради славы,
Среди завистливой толпы,
То правды, вечности ведь сплавы,
Он выше всяческой молвы.
В сердцах завистливой сей черни,
Нет правды, доброты и боли,
Прогнили бренности все корни,
Вновь сыплет люд на рану соли.
Во бренной, где царит вновь хаос,
Где света нет в сердцах людей,
В почёте, где обман и фарс,
Нет света блеска смутных дней.
О, блеск божественной мечты,
То правды в мире торжество,
Но для света щели нет почти,
Мир ада бренной тождество.
Пройдя чрез воду и огонь,
Поймёшь ты правду жития,
В багровом цвете небосклон,
Стыдится будто бытия.
И снова мутная вода,
Течёт коварна и вольна,
О, скажут бренные года.
Что стих мой истиной полна.
Иду кремнистыми тропами,
На чудном, белом я пегасе,
В сём мире кишащей словами,
Замкнулась в светлом я Парнасе.
Среди мирского гама, шума,
В летящих сумерках годов,
О, мучит тяжкая вновь дума,
Лишь правда, цель моих трудов.
Часть V
ЗЕМЛЯ, КАК МАЛЕНЬКИЙ ТЕРРАРИУМ
В загадочном, чёрном пространстве,
Достиг чего человеческий ум,
В том таинственном, тёмном царстве,
Земля, как маленький террариум.
Не тронь нечистою рукою,
Земли святую даже пядь,
С мечтою бренною пустою,
Поймёт мир, вечность люд навряд.
В системе солнечной одна,
Земля прекрасна, уникальна,
Рука здесь крепкая важна,
Безликая толпа пагубна.
В сём мире бренном, скоротечном,
Не знают горы лишь нытья,
В молчании горестном и вечном,
Храня всю тайну бытия.
О, недра буйных океанов,
Пласты то вечности, истории,
Ведь помнят судьбы грозных кланов,
Их вечный бой за территории.
Скажи о чём рыдают бури,
Сырыми, тёмными ночами,
О, чём за гранью шепчут фурии,
Глядя тоскливыми очами.
Земля загадочна, светла,
Окутана покровом тайны,
Прошедший путь земли темна,
Исковеркали их войны.
В системе солнечной Земля,
Кружится вечности внемля,
О, знает тёмное пространство,
Что боль Земли не притворство.
Блестит вновь голубая даль,
О, тайна мира – будущность,
Людей всех в суете мне жаль,
Их мыслей темную близорукость.
Часть VI
МОЛЧИТ ТАИНСТВЕННЫЙ АЛТАРЬ
Угрюм на троне восседал,
О, грозный непреклонный царь,
Один. Он сердцем так страдал,
Молчит таинственный алтарь.
Любил дочь больше жизни царь,
Единственную отраду сердца,
Не излечит боли той знахарь,
Коль вдруг исчезнет баловница.
Он помнит милую малютку,
Носил, как на руках её,
О, в платье розовом девчонку,
Казалось, счастье для неё.
Царь с детства баловал её,
Отказа не было ни в чём,
Что мог жалеть царь от неё?
С ней счастьем наполнялся дом.
Как счастье в доме озорница,
Казалось, в жизни нет ненастья,
Она как чудная бусинка,
В царском ожерелье счастья.
Вдруг тучи чёрные приплыли,
Из бездны, неведомых краёв,
И счастья лик они закрыли,
В груди всю злобу затаив.
Мрачна прекрасная принцесса,
И в тяжком горе царь отец,
От страха, душевного стресса.
Страдал царь. То был конец.
Не мог отдать на растерзанье,
Он дочь, единственную отраду,
Твердило тягостно сознанье,
Но жертва ведь нужна народу.
НА ПЕРЕКРЁСТКАХ СУДЬБИНЫ
О, в грозной ярости чудище,
Ведь каждый день люд истреблял,
Народ искал убежище,
И замок царский наполнял.
Лежало темное чудище,
У подножия царского замка.
Тяжёлым было зрелище,
Трудна судьбины головоломка.
Рычал он темными ночами,
Зовя вновь чудную принцессу,
Слезами полными очами,
Он тяжким подвергался стрессу.
Народ измотан, изнурен,
Просил царя о невозможном,
Стоял угрюм царь и несчастен,
О, бренной на перепутье сложном.
Шумела неистова толпа,
Коварна, яростна, темна,
Гудела гнусная молва,
Жестока так была судьба.
Нависли чёрные вновь тучи,
Над мирным, тихим градом вновь.
Где выход из смертельной кручи,
В агонии бьёт народ озноб.
Просил вновь темный сей народ,
Царя о жертве невозможном,
Грозил свирепый, гнусный сброд,
Царь был в положении сложном.
Осенний, ливневый льёт дождь,
Страшны раскаты грома, молнии,
В сей час ты сердца не тревожь
На перекрестках судьбины.
В кромешном темном мраке рока,
Ведь знала юная Андромеда,
От горьких слёз уж нету прока,
Стучится в дверь давно беда.
Умна, прелестна дочь царя,
О, знала роковой бьёт час,
Надежду в сердце всё храня,
Смотрела свет дневной, как гас.
Ревело страшное чудище,
Громя крепостные стены,
В огне любви горело сердце,
Кидался вновь в морские пены.
Гудело в страхе опять море,
Кидаясь в мирные брега,
С судьбою роковою в споре,
Исчезли бренные нега.
Отравлено кипело море,
Травя морские берега,
Тяжелым было люда горе,
Не знали горше дни века.
Пенилось алое вновь море,
Во страхе тягостном опять,
Над морем чайки лишь в тревоге,
Вдруг стали тягостно кричать.
Лишь знает тёмная вода,
О, тайну чудища морского,
Истории горше сего града,
О, нету в памяти мирского.
Часть VII
ПЛАЧЬ АНДРОМЕДЫ
Разлука адский огонь,
Горит влюблённая душа,
И лишь единственный ОН,
Потушить, вновь тебя муча.
Смятенье, боль души влюблённой,
Тоску и горечь знает кто?
О, плачет над судьбой смиренной,
Природа. Правду знает кто?
Все мысли, думы лишь о нём,
О, плачет сердце в бессилии,
Дела здесь бренные при чём?
Подвержен рока, коль насилии.
Коль нас безжалостной рукой,
Рок бросил в разные края,
Живи на сердце с тяжкой мукой,
Но боль в груди свой не тая.
О, в муках, горестной тоске,
В час горький я тебя прощаю,
Ведь жизнь висит на волоске,
А мыслей я твоих не знаю.
Быть может коварная судьба,
Со мною лишь играет в прятки,
Напрасны слёзы и мольбы.
О, сердца ледяные спячки.
Быть может тяжкий сердца хлад,
Растопит жгучая слеза,
О, как мне жить, ведь в сердце ад,
Любовь в сей жизни, как греза.
О, гордый взгляд! О, гордый стан!
Сияет он в душе моей ,
О, бьётся сердце вновь сильней,
Храни меня мой талисман.
На свете где-то ходит ОН,
Он светел, неприступен, горд,
На сердце жгучий сей огонь,
Горит уже не первый год.
О, в мыслях тягостных о нём,
Ночей бессонные часы.
Судьбы коль благости не ждём,
Зачем тогда точит нам лясы?
Мрачна судьбины ведь лицо,
В груди горящая вновь лава,
Пришли одно хоть письмецо,
Любовь на сердце, как отрава.
Зачем нам бренная о, слава,
Отвага, риск и высота,
Когда жжёт сердце вновь отрава,
Любовь, неземная мечта.
О, ветры буйные несите,
Сквозь штормы грозные на море,
О, весточку хоть принесите,
Утешьте сердце в тяжком горе.
Терзает страсть мне душу вновь,
Толкают в пропасть вновь враги,
Скажи «Лишь ты моя любовь»,
Не страшны смерти очаги.
Чудище злое пусть морское,
В пучину моря заберёт,
И счастье светлое мирское.
Навеки для меня замрёт.
Во страхе подлая ся мразь,
За жизнь пошлую свою,
О, в лапы чудища отдаст,
Ведь жизнь юную мою
Вокруг кишат любимый мой,
Толпа завистников немой,
Как тяжек с ними верь мне бой,
С судьбою на земле мне женской.
Завязан жизни узелок,
Темна бурлящая вода,
О, знает истину лишь рок,
Летят всё бренности года.
О, снова в темени ночей,
Рыдает в горе Андромеда,
Кто видел слёзы сих очей?
Скрывала юная их дева.
Часть VIII
ТЕМНА КРОВАВАЯ НОЧЬ
Умна, прелестна дочь царя,
О, знала нрав отца она,
Мольбы и слёзы толпы зря,
Не отдаст дочь чудищу никогда.
Пылка, прекрасна и отважна,
Пришла дочь к властному отцу,
Судьбины шуточка страшна,
Знал жизнь близится к концу.
Увидев он родную дочь,
Безутешен заплакал царь,
Темна кровавая ся ночь,
Отдать не мог он божий дар.
За окном лил ливневый всё дождь,
Шумело темное вновь море,
В смятении плакал грозный вождь,
Постигло тягостное горе.
Всё знал ведь грозный царь-отец,
Судьба безжалостна, жестока,
Что здесь нет выбора. Конец.
Не убежать, не скрыться от рока.
Рыдал последний, как плебей.
Несчастен, мрачен грозный царь.
Скрывал он слабость от людей,
Судьба бросала то в хлад, то в жар.
Он вспомнил жизнь всю свою,
Судьбы безоблачные дни,
И сидя бренной на краю,
Он понял скоротечность жизни.
Глядел с тоскою безысходной,
На неба голубую бездну,
В просторе бесконечной, хладной,
Искал он утешенья сердцу.
Ревело темное вновь море,
Взбесилось чудище морское,
О, в том стихийном страшном хоре,
Тонуло светлое, мирское.
СКРЫВАЯ ФЕЯ БОЛЬ СВОЮ,
ОБРАЩАЕТСЯ К ОТЦУ-ЦАРЮ.
О, словно в саване вся в белом,
Явилась к царю Андромеда.
И в гласе звонком, мелодичном,
Нет будто сожаленья следа.
Негоже слёзы лить царю,
О, даже в роковой сей час,
Негоже ведь терять лишь веру,
Страны своей, народных масс.
Пути неведомы людские,
Жестоки шутки злой судьбы,
В часы мои эти последние,
Услышь отец мои мольбы.
Видно пробил час простится,
Царственный отец родной,
Судьба над нами ведь глумится,
Над родной землей священной.
Пусть чудовище сё злое,
Заберёт меня на дно морское,
Воспрянет града цвет былое,
Восстановится всё мирское.
Взамен покою, свету, миру,
Отдай дочь родную в жертву,
Не грусти во бренной сроду,
Но храни царскую клятву.
Беречь обязан свой народ,
Во бренной царственный люд,
Не исчез, чтоб весь людской род,
О жертве не жалей отнюдь.
Не отдашь чудище ведь злое.
Истребить дотла весь град,
Затопчет зверь здесь всё святое,
Устроит кровавый он парад.
Пусть цветёт родной мой град,
Назло на свете недругам,
Не тронет больше судьбы хлад,
Не гоже слёзы лить царям.
ВНОВЬ ЦАРЬ НА ТРОНЕ ВОССЕДАЛ…
Собрался весь народ у замка,
Просил царя дать в жертву дочь,
Горела тусклая вновь лампа,
Не мог царь дочери помочь.
Отдам я в жертву дочь свою,
Исчезнет чудище морское,
Но как мне с болью жить такою,
Не мило сердцу всё мирское.
Пришла вся городская знать,
Восстала верная вся рать,
Был риск всё сразу потерять,
Дочь родную, царскую власть.
Вновь царь на троне восседал,
Зол, мрачен тёмная, как ночь,
Он тихо знати приказал,
Отдать чудищу родную дочь.
БОГ ТВОРИТ ВСЕ ЧУДЕСА
Подла дрожащая толпа,
Подняла деву молодую,
Спасенья радостью полна,
Столкнули в пену её морскую.
Блеснула сожаленья блеск,
На сердце неземной о, феи,
Тяжка злорадной толпы всплеск,
В последний раз звала, Персей!
Вся в белом словно в саване,
Летела с башни Андромеда,
Над морем о, в густом тумане,
Была подобна белой птице.
Увидев летящую вдруг деву,
Чудище вскрикнул поражён,
В последний раз взывая к богу,
Упала на страшную ладонь.
Во мраке тягостной судьбы,
В пучине грозных, тёмных дней,
Не жди пощады у гурьбы,
Простит всё ж недругов сумей.
В страхе пред вечностью немой,
За жизнь пошлую свою,
Отдать цветок сей неземной,
Не выбрав смерть себе в бою.
Стояла тёмная толпа,
Без сердца, сожаленья, боли,
Проглотит яростна волна,
Всевышний не спасёт её коли.
И вдруг ревущая толпа,
Увидела белые паруса,
Вскипела заново молва,
Что бог творит все чудеса.
Часть IX
ВОССИЯЛА НОВАЯ ЗВЕЗДА
Явился предчувствием гоним,
Отважный юноша Персей,
Увидел сердцем он раним,
Как фею уводил злодей.
Вдруг волей божьею взлетел,
Над грозным, злобным чудищем,
Морской зверь страшно заревел,
Махая огромною ручищей.
Влетела меткая стрела,
В глаза огромные чудища,
От боли чудище взревело,
Гудел народ всё трепеща.
В смятении, злобе разъярён,
Забыл про юную он деву,
Кровавый взгляд был устремлен,
На качающийся на волнах диву.
Схватил огромными руками,
Корабль с белыми парусами,
В пучине моря затопил,
И в горе страшном зверь вопил.
Взлетела фея над волнами,
Стремясь к лазури голубой,
Летела между облаками,
Шумел тоскливо вслед прибой.
О, в горе бросился Персей,
Вслед удаляющейся деве,
За ними бросился чудище,
Схватил он Персея в гневе.
Поднялась юная Андромеда,
Над тёмным, кровожадным миром,
В стране не кончилась беда,
Стоял густой туман над брегом.
Вновь грозно о брег бились волны,
Гонимы страстною мечтой,
Отважны, яростью полны,
В груди с надеждою напрасной.
Поднялась высоко над бренной,
Чиста, безгрешна дочь царя,
С судьбою горькою, смиренной,
Сгорела в бренной дева зря.
Создатель протянул ей руку,
Мольбам и слёзам её внял,
О, страх, смятенье, сердца муку,
Рукой божественной он снял.
Вознёс её над миром грешным,
Воссияла новая звезда,
О, деву с сердцем праведным,
Приветствовала тёмная бездна.
ТУМАННОСТЬ АНДРОМЕДЫ
Убитый горем лишь Персей,
Молил создателя вернуть,
Ему невесту, свет очей,
Мечты все без неё погибнуть.
Исчезнет светлый счастья лик,
Радужные краски бренности,
О, помнит мир, люд темен, дик,
Кто предал деву вечности?
Сорвался в горе вновь Персей,
За девой, юною невестой,
Морской зверь кинулся за ней,
Вослед за смутною мечтой.
Сцепились два врага над бренной,
Поверь не на жизнь, а на смерть,
О, гнев души озлобленной,
Персей не мог сей боль стерпеть.
Сцепились в битве не на жизнь,
О, два противника на небе,
Мелькали тени среди звёзд,
Здесь каждый верил лишь себе.
От жизни бренной отрешённый,
Никто здесь не был побеждённым,
И чудище морской взбешённый,
И Персей с сердцем влюблённым.
Но бог волшебною рукой,
Остановил кровавый бой,
Застыли двое над звездой,
Звездою яркой Андромедой.
Не оттого ль светится ярко,
Душа возлюбленного, что с ней,
Не оттого ль порою горько.
Что рядом зверь навечно с ней.
Прекрасный, яркий лик звезды,
Горела о, порою пуще,
Слеза, туманность Андромеды,
От тени может быть чудища.
Сияет светлая звезда,
Душа прекрасной, юной девы,
О, знает тёмная лишь бездна,
Слезу, туманность Андромеды.
Часть X
ПЛАНЕТА ДВИЖЕТСЯ. КАК ПРЕЖДЕ
Планета движется, как прежде,
То жизни, как простая проза,
Люд тонет в бренной лишь надежде,
Грохочет над Землёй гроза.
О, знает солнечная система,
Всю правду Земли, бытия,
Проста ведь бренности вся схема,
Ничтожна мелочь жития.
Как прост весь механизм жизни,
Пусты волненья жития,
Средь тёмной жизненной кручины,
Пусты ведь люда все нытья.
О, знает тёмная лишь бездна,
Всю правду солнечной системы,
Ся темень странная волшебна,
Но люд не знает её схемы.
Не дремлет никогда Земля,
В движении, в постоянном действии,
Сей мир безжалостно трепля,
Цену даст люду знать мгновении.
В душе безликая толпа,
Коварна, яростна, черства,
Кишит лишь гнусная молва,
А правда будто бы мертва.
Кто видел правды лик святой,
Кружится, что над грешной, бренной,
Кто знает, что ждёт за чертой,
Сей сброд с недоброю душой.
Ся чернь с пошлою мечтой,
В груди земной, что копошится,
Живёт с проблемою ничтожной,
Им невдомёк, что всё крушится.
Лишь знает бренная Земля,
О, звукам неземным внемля,
Что сила темная пленится,
Земля прекрасная им снится.
Что люд им с бренным телескопом?
Мгновенность атак им невдомёк,
Нет сердца в пришельце железном,
Земля хозяев его ведь привлёк.
Железный чёрный человек,
Неземной силой заряжен,
О, знает XXI век,
Что люд им будет поражён.
Во злобе страшном, неземном,
Земной весь сброд он истребить,
Ведь в сердце неживом, железном,
О, жалость к люду не пробудить.
У люда нет ведь Андромеды,
Неземной, ангельской феи,
Остановить, чтоб сей беды,
Железу ведь зачем трофеи.
Любовь и жалость чужда им,
А жертва спроси нужна ему?
Найти где фею с сердцем чистым,
Расплавит сможет, что сердце железу.
Вместо сердца стоит программа,
Рассчитан он до мелочей,
Красок радужная вся гамма,
Не для светящихся сих очей.
ИСТИННАЯ ЛЮБОВЬ
Не понял тёмный, гнусный сброд,
Всю боль о, юной Андромеды,
Спасла ведь дева весь народ,
Отвела от родной земли беды.
Чиста, прекрасна, непорочна,
Сгорела юная здесь дева,
Забыл сей тёмный сброд алчна,
Есть правда в сердце лишь у бога.
Поднял он юную ведь жертву,
Над бренной, гнусною толпой,
Кто видел яркую звезду,
Омрачённой горькою слезой.
Лишь знает тёмная ся бездна,
Всю горечь истинной любви,
Знает пространство темна,
Персея, чудища мольбы.
Забыв вражду, как два врага,
Застыли с протянутыми руками,
Сим жертвам вечная о, слава,
Застывших в сердце с муками.
Сияет яркая звезда,
То лик прекрасной Андромеды.
О, тайну тени знает бездна,
Любви неземной, то следы.
О, отдал за любовь свою жизнь,
Отважный юноша Персей,
О, в сердце чудища горел огонь,
Любви той не было нежней.
В жажде земной любви спасенья,
Застыли два врага, как тени,
Судьбы в час тёмного ненастья,
Застыл кровавый о, тот день.
Застыли в вечности враги,
Бросая тень на лик звезды,
Слезу, туманность Андромеды,
Лишь знает тёмная ся бездна.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Зачем мне тяжкая ся повесть,
Зачем бужу я светлый прах,
Стих мой из будущего весть,
Земли неминуемый крах.
Светла лик яркой сей звезды,
Над бренной гордо восходящей,
В объятьях тёмной, тайной бездны,
Над чернью злой превосходящей.
Кружится о, во тьме бездонной,
Планета чудная Земля,
Лишь люд его рукой надменной,
Толкает в пропасть всё трепля.
Как чудная звезда сияет,
Земля среди небесных тел,
О, бездна здесь вокруг зияет,
Вновь бренность близится на мель.
Железный, чёрный человек,
Идёт железными ногами,
Как будто он пришёл навек,
На землю с красными глазами
Сверкают очи неземные,
Вперив стеклянные глаза,
Он зрит богатства земные,
Планета чудная греза.
Темна железная ся плоть,
Без смысла свет очей его,
Планету чудную взорвёт,
Очистить Землю от всего.
Ведь вместо сердца электросчётчик,
Не примет от землян он жертву,
Железа внутренний приёмник,
Не знает жалости, любви.
Крепка железная ся плоть,
Как дьявол он не уязвим,
Вся рать земная, целый флот,
Мгновенно им ведь устраним.
Сей дьявол сердцем ледяным,
Найти где люду Андромеду?
Земной путь мы её запомним,
И помним жгучую слезу.
О, видит яркая звезда,
Душою вечно юною,
Что хлынет черная беда,
О, смерть кружится над толпою.
Что нет такой особы юной,
Что сердце железное расплавит,
Что люд за собственный покой,
Не сможет жертву ему отправить.
За пошлый их покой и жизнь,
Во бренной не сгорит душа,
О, люду темному верь сгинуть,
Весь сброд постигнет её участь.
Здесь всё течёт крови река,
Текла божественная кровь здесь,
Игрушка люд в руках у рока,
Ждёт их заслуженная месть.
О, стонет здесь во тьме кромешной,
Тень душ погубленных, безгрешных,
Вновь хлынет алая волна,
Мирских дел подлости полна.
Сей мир туманна и мрачна,
Под вой неистовой гурьбы,
Бездумна бренность и праздна,
Темны дороги здесь судьбы.
Гудит вновь суетливый мир,
Течёт истории река,
О, льются строки райских лир,
Гремит глас женщины-пророка.
***
Я вижу вспышку. Треск огня.
Горящий метеор средь дня,
И саван смертного одра,
Планета будто западня…
***
Душа моя, что в бренной муке,
Найдёт покой у ног всевышних,
Вся правда бренной в моём стихе,
Нет слова лжи, нет слов излишних.
О, кто поймёт, кто не поймёт,
В конце к создателю придёт,
Автор правдивых сих стихов,
Роза с божественных садов.
январь 2007 год
|
