Вместо предисловия предлагаю вашему вниманию рассказ «Неравнодушной», размещенный в Стихи.ру, что стало лейтмотивом для написания моего стихотворения.
Почти в каждой деревне, или селе, есть своего рода «визитная карточка», свой дурачок. Был такой и в нашей Кульковке. Точнее, он приходил к нам из соседней, в несколько домов, деревушки, но всё равно считался нашей, собственной достопримечательностью. Была я в ту пору уже достаточно большая. Меня одну отпускали в магазин и я хорошо помню, как мальчишки, набив камнями или дорожной пылью папиросную пачку, бросали её в не имевшего возраста мужичка и, приплясывая, выкрикивали: «Жора, Жора, Жерматай»! Он хватал палку или камень, гонялся за мальчишками, а те, изображая испуг, визжали и разбегались в разные стороны.
Мужичок успокаивался, садился на ближайшую лавочку, но вскоре всё начиналось сначала.
А мне было жаль несчастного. Или я уродилась такой, или сделали своё дело бабушкины наставления, но я была уверена, что обидеть убогого – это большой грех. Я, как могла, заступалась за Жерматая, пыталась разогнать мальчишек, что-то объяснить им, но обычно мои старания заканчивались тем, что начинали дразнить и меня... Самым же страшным было то, что и взрослые, очевидно не осознавая всей подлости своего поступка, и не пытаясь найти другого развлечения, тоже старались обидеть Жору. Конечно, я не говорю, что его обижало всё село, но жалеющих посмеяться над человеком, было значительно больше... Иногда Жора исчезал на несколько дней, или даже недель, а мальчишки бегали за околицу и с нетерпением ждали его возвращения…
Шли годы. Жора то появлялся, то исчезал. Взрослели дразнившие его дети, на смену им подрастали другие, а Жора оставался всё тем же, не имеющим возраста мужичком из моего детства. И одет он был так же, как много лет назад. Жара или мороз – всё одно. Надетая на голое тело фуфайка, кирзовые, на босу ногу сапоги и видавшая виды шапка-ушанка... Он всё так же бегал за обижавшими его мальчишками, а в минуты затишья садился возле магазина и просил милостыню. Когда накапливалось довольно много мелочи, Жора перекладывал её из одной кучки в другую и приговаривал: «Караганда, Караганда». Что означало одно из немногих доступных ему слов, никто не знал, да и знал ли он сам? Иногда Жора покупал на собранные деньги вино, напивался пьяным и бегал за проходившими мимо женщинами, заглядывал им в глаза и жалобно, совсем по-детски, звал: «Мама, мама…» Его забирали в милицию, там он отсыпался, утром выходил на улицу и начинал «звонить» из находящегося тут же автомата: «Милиса, Караганда ёпа мать, Караганда»... милиционеры прогоняли его, Жора показывал им дули и убегал...
…Слабое, еле различимое попискивание под дверью, заставило открыть глаза. «Щенок». – Пронеслась мысль и я, даже не одевшись, выскочила на улицу. На крыльце, согнувшись и повизгивая, сидел человек. \"Тридцать восемь\" – боковое зрение выхватило висевший на оконной раме термометр и стало страшно от того, что я могла не проснуться, не услышать…
Жерматай (а это был он), медленно прошёл на кухню и сел рядом с ещё тёплой печкой… от предложенной мною тарелки борща отказался, но тут же жадно схватился за горячую кружку с чаем и, обжигаясь, выпил одну, вторую, третью… а когда опустил, пустую, рядом с собой и поднял голову, я увидела как по заросшей, сморщенной и грязной щеке быстро-быстро скатываются крупные, прозрачные слезинки.
- Мама, мама, мама… - повторял он, укладываясь на брошенное мной одеяло.
Проснулась я от тихого позвякивания монет. Жора сидел на полу и, вытаскивая мелочь из старого кисета, складывал её аккуратным столбиком.
- Мама… - я подошла к нему и попыталась улыбнуться.
- Мама… - снова повторил Жора и сделал жест рукой, предлагая забрать деньги.
- Не надо. Это твои. – Ответила я и помогла ссыпать мелочь обратно…
После этого случая прошло почти двадцать лет.
Зимой, с маленьким ребёнком, мы ехали хоронить моего отца и не смогли увернуться от вылетевшего на встречную полосу ГАЗончика. Единственное, что я хорошо помню – чёткое, вспыхнувшее перед моими глазами лицо Жерматая.
И каково же было удивление резавших машину спасателей, когда они вытащили потерявших сознание, но не получивших ни единой травмы пассажиров.
Кто сможет найти объяснение не только этому, но ещё и тому, почему именно лицо Жерматая, чужого, давно забытого мной человека, было последним из того, что я увидела перед тем, как наша машина рухнула с обрыва?
Рецензия на «Жерматай» (Неравнодушная)
Пишу повторно. Как в первый раз, наверное не напишу, потому что повис компьютер и всю мою запись уничтожил. Что же делать?
Так вот, ваша история очень тронула меня. Больше всего ваша доброта к калеке, инвалиду, глухонемому, но всё же к человеку по имени Жерматай.
Да, да. Именно так пишется его имя. Не ЖермОтай, а ЖермАтай.
Первая составляющая его имени \"жер\" - земля, а вторая \"матай\", что означает \"связывать\". Значит \"связывать с землёй\". Не случайно наши предки давали такие имена, всё это имело значение и было наполнено смыслом. Скорее всего герой вашей новеллы, был по национальности - казахом. Он часто вспоминал свою маму и Караганду, значит они были с Центрального Казахстана. Во время сталинских репрессии не мало казахов,
целыми семьями высылались и расселялись по сталинским лагерям. Во время голодомора и репрессии казахи потеряли половину своей численности. Есть и такая горькая статистика. В моём стихотворении \"Мы пережили голод и разруху\" об этом написано. Рекомендую почитать. Не мало таких лагерей было и в Казахстане. У нас бытует, что душа умершего несомненно воссоединяется с духами предков.. Вас, в чём я ничуть не сомневаюсь, спасла \"душа\" Жерматая, или соединившиеся души или духи и его предков.
Значит по своей родословной, он был непростого рода и племени. Вашу величайшую доброту и сострадание помнят и на том свете. Вы можете подумать, что я в силу своего национального менталитета рассуждаю таким образом. Или другие могут так подумать.. Что же, это их право.
Меня интересует, где всё это происходило, напишите, пожалуйста.
Сак Тан 04.12.2008 17:58
Доброго времени суток!
Читала Вашу рецензию и почему-то мурашки по телу бежали, и снова вспомнился герой моего рассказа. Хотя, он и не забывался... но на этот раз всё было как-то по другому. наверное его действительно звали ЖермАтаем. Ведь я ни разу не видела его имени написанным. да и не задумывалась об этом. да, он действительно был казахом. Только жили мы в Северном Казахстане, близ Петропавловска. А почему он всё время упоминал Караганду? да знал ли он об этом сам? Национальный менталитет? Вы знаете, я даже никогда не задумывалась об этом. Мой отец вырос среди казахов, среди них было много таких, дружба с которыми прошла через его и нашу жизнь. Моим мужем был казах. Амантай. В память о нём осталась прекрасная дочка, правда с русским именем. Так захотел мой муж.
Спасибо Вам огромное за внимание и чуткость. С уважением, Валентина.
Неравнодушная 04.12.2008 18:41
Большое спасибо за уточнение имени. Уже исправила.
С теплом,
Неравнодушная 04.12.2008 18:46
Действительно, и у меня пробежали мурашки. Вы знаете Петропавловск был в своё время, даже для коренных жителей закрытым городом, так что всё могло произойти и там. Я сейчас в таком состоянии, что взял ручку и бумагу, и не знаю во что всё выльется. Я рад, что мы в некотором роде, даже родственники. Пишите.
С ув. Сак.
Сак Тан 04.12.2008 19:23
Дорогая неравнодушная!
Я вам сообщал, что взял чистый лист и ручку, что вылилось в очередное произведение, посвященное вам. Не судите строго.
http://www.stihi.ru/2008/12/05/1403
Сак Тан 05.12.2008 12:30
Спасибо вам огромное, не только за то, что мне, а и за то, что написали об этом. Свой рассказ я пережила сама. А здесь - всё воспринимается по-другому. Слёзы на глазах...и извечный вопрос: За что?
С теплом и уважением,
Валентина.
Неравнодушная 05.12.2008 18:24
За доброту к людям..
За человеческий талант.
Если иметь в виду погубленные жизни, то это - процесс идентификации придуманной идеологии и строя , придуманный Сталиным. Как и фашизм- величайщее изобретение по уничтожению массы людей, а то, и целых народов.
С ув. Сак.
Сак Тан 06.12.2008 11:26
Да, я имела ввиду погубленные жизни...
Неравнодушная 06.12.2008 17:47
***
Посвящается неравнодушной душе, Валентине.
Прочитал, скорее я новеллу,
какое сердце дивное, ёй-ёй!
Человек схороненный и тленный,
вырастает в образе живой.
Всё вижу образ я перед собою,
в фуфайке, голый, и в своих «керзях»
С невнятной речью, очень непростою,
и слышишь: «мама» в съеденных словах.
Он - человек, ожИл передо мною,
пусть инвалид, калека и немой
С незавидной, горькою судьбою,
неужто был с рождения такой?!
Не верю в это, есть на то причины,
ведь Иначе автобус не спасти
В обрыв летит автобус.. Крик и стоны
живые люди, боже, помоги!
Но женщина узрела Жерматая,
перед глазами, смотрит на неё
И пассажиров, женщину спасает,
автобус приземляется, постой..
И люди живы. Целы ноги, руки
их возвращает к жизни Жерматай.
И рады все, и дети, и подруги
случилось чудо, как не вспоминать?!
И только знает женщина с ребёнком,
что чудо совершилось вдруг, извне
Явился образ, странно, человека
на яву явился, не во сне.
Спасал, он - образ.., добрую подругу,
не давшей ночью в холод умереть
Когда его - бездомного бродягу,
смогла добром и чаем обогреть.
А за дверьми, стоял он - человечек,
в фуфайке, без одежды и в «кирзях»
И он скулил, как плачущий щеночек,
не смевший поселяться во дворах.
Уже давно минуло сострадание,
не вернуть давно минувших дней
Давно на свете нету Жерматая,
и эту быль я посвящаю ей.
И помнят души.. в небо улетевших,
и посещающих своих земных детей
Являются негаданно, нежданно
спасая близких к сердцу им людей.
Какую женщину, совсем ещё девчонку,
жалевшей Жерматая - дурачка.
За ребятней всё бегавший вдогонку,
подобие - не Фили - простачка.
И дети измывались, как хотели,
на то ли дети, чтобы обсмеять
И только, повзрослевши, углядели,
сумели «юродИвого» понять.
Он юродИвым вовсе не родился
он не простых родительских кровей.
Он с мамочкой и папкой поселился,
когда лишился крова и друзей.
И он в лишеньях стал таким негодным,
не мог он по человечьи понимать..
И семьи всех, таких вот неугодных,
их в лагеря селили помирать.
Он есть проект, невидимых чекистов,
так пожелавших отпрыск уберечь
И боль срывавших.., зубы как дантисты,
они - фашисты., бросивших не в печь.
Ах, сколько было этих расселённых,
где было тысячу и тысячу смертей.
Не переживших голод и разруху,*
и без вины расстрелянных людей.
Находишь кости, даже не в могилах,
в степи, на месте бывших лагерей.
И нету плит могильных, поимённых
многомилльОнных, подлинных смертей!
Ох, Жерматай, спасибо жеребёнок,*
как обращались матери, поди…
Так чей он был, погубленный ребёнок,
ты - степь моя, земля моя, рыдай!
Ты, донеси до каждого счастливца,
не знающих с убитыми родства
Чтоб пригвоздить на память их могилы,
чтоб помнить убиенных, и убийц!!
Уже давно минуло состраданье,
и не вернуть давно ушедших дней.
Давно на свете нету Жерматая,
но эту быль я посвящаю ей.
И помнят в той, последующей жизни,
тот свет не этот, а совсем другой
Спасают вас не умершие души,
и так случилось, женщина с тобой!
И не случайно Жерматай плаксливо,
вспоминал и мать, Караганду
Оттуда выселяли их брезгливо,
оттуда выселяли на беду!
И беспричинно выселяли в дАли,
объявляли запросто врагом
И выселяли в лагеря и дебри,
не найти конечно отчий дом.
Но где же, потерялся жеребёнок,
и от испуга вечный этот бред..
Но всё же, называли Жерматаем,
так был исполнен сталинский декрет.
И твой рассказ в душе моей, со мною
ты знаешь, как по-русски Жерматай?
Заложен смысл: «связывать с землёю»,
не утеряй ты связи, не прощай…
И мужа звали, если Амантаем,*
то значит «жеребёночек здоров»
И пусть дочурка с именем красивым,
не забывает Родину и кровь!
Не обижайся на меня - акына,*
в словах порой бываю может груб
Но я скажу, родная, айналайын,*
Я всё пойму, и потому - не глуп…
*Читайте: «Мы пережили голод и разруху».
*Кулыным (каз.)- жеребёночек.
*Аман- здоров, благополучен, Тай- жеребёнок, жеребёночек.
*Степной бард, поэт.
*Дорогая, милая, родная.
http://exlibris.ng.ru/koncep/2008-09-18/9_holy.html
|
