Домов я вижу грустный ряд, Дворы пустынные в печали. Сидит, задумавшись, бурят На догнивающем причале.
Лицом похож на божество. В прищуре глаз застыла вечность, И филосовская беспечность В душе справляет торжество.
Что из того, что он один. Он прежде видывал другое: Баркасов крепких длинный клин Здесь гладь залива беспокоил.
Богатым был всегда улов, И песни рыбаки слагали О красоте байкальской дали И о коварстве злых ветров.
А в окружающей тайге Был соболь царственный обычным. Изюбря часто голос зычный Звучал призывно в делеке.
И омулёвый дух стоял Над жизнерадостным посёлком. В великой щедрости Байкал Был бескорыстнее ребёнка.
Но время вдруг взвихрило бег. Иные песни над Байкалом. Не знал, не ведал человек, Когда рабой Природа стала.
Бурят вздохнул, ссутулил плечи И сам с собой заговорил: - Однако, старость человечья Не только в том, что долго жил.
Я мог бы, паря, за сохатым Ходить по сопкам целый день, В Байкале взять улов богатый, Да неохота... хоть не лень.
Кому нужно моё уменье Ходить бесшумно по тайге И камус выделать олений, И лодкой править на реке!
Кому нужна добыча эта? Дом пуст. Дочь в городе живёт. Сыны давно на стройках где-то... Жаль смерть за мною не идёт.
Я никому не нужен, паря. Как тот вон выброшенный плот. Вот это главное, что старит, День делает длинною в год.
Эх, паря, где же все соседи? Посёлок заживо гниёт. Всегда автобус мимо едет, Как будто мимо жизнь идёт...
|