Я его закаляю в войне,
и кую, впрочем, как и любой.
Вам, наверно, известно вполне
это старое слово — любовь.

Я ладонью по сердцу стучу
и массирую боль у виска.
Может быть, вам знакомо чуть-чуть
это страшное слово — тоска.

Синева в цвете губ, а не глаз.
Одиночество — не по годам.
Вы, быть может, слыхали не раз
это странное слово — падам...

Падам, падам, падам...
Это бьётся, как сердце во мне.
Падам, падам, падам...
Будто осень в открытом окне.
Падам, падам, падам...
Лепестки его падают ввысь.
Падам, падам, падам...
Этот звук называется жизнь.
Падам, падам, падам...
В этом образе — мир и глаза.
Падам, падам, падам...
Это прошлое и голоса.
Падам, падам, падам...
Всё, что больно ковалось в груди.
Падам, падам, падам...
Этой жизни случайный мотив:
Падам, падам, падам...
Падам, падам, падам...
Падам! Падам! Падам!

Я над старенькой "Вегой" стою,
а воробушек в небо летит.
Спой ещё эту песню свою,
если ты не устала, Эдит.

Я пластинку кручу и кручу —
Вы меня извините, мадам —
и виниловым эхом кричу:
Падам, падам, падам...